– Ты не веришь мне царь Сарматии, – с усмешкой сказала Леля. – Но, быть может, ты поверишь своим глазам. Я покажу тебе Девану.
– А разве эта женщина находится в замке Кремень? – удивился Таксак.
– Если ты имеешь в виду повелительницу волкодлаков, то она лишь земное воплощение той, что обитает в мире Прави, – торжественно произнесла Леля. – В ней только часть божественной силы, присущей дочери Перуна. Но я покажу тебе ту, которая на веки вечные завладеет твоим сердцем. И даже во мне, своей жене, ты будешь видеть только ее, могущественную и несравненную.
У царя Сарматии похолодели пальцы. Он попробовал отвести глаза, но не смог. Княгиня Леля цепко держала свою жертву. От ее взгляда у Таксака закружилась голова, он попытался сделать шаг в сторону, но не смог. Ноги его словно бы приросли к полу. Даже закричать ему не удалось, челюсти свела судорога. Таксак и раньше слышал о колдовских способностях внучки Турицы, но он никак не предполагал, что они столь велики. Какое-то время Таксак пытался избавиться от пут, наложенных Лелей, напрягая все отпущенные ему богами силы, но потом сник и подчинился неизбежному.
– Идем, – протянула Леля руку царю Сарматии. Таксак подчинился ей, как малый ребенок, и сделал свой первый шаг в неизведанное. Стены ложницы словно бы растворились в подступившем со всех сторон мраке. Душа Таксака наполнилась тоской и ужасом, он даже решил, что мир Яви ушел у него из под ног. И в этот момент он увидел Девану, словно бы пронзившую ночь своим неземным сиянием. Таксак рванулся, было, ей навстречу, но его удержала рука Лели, и он покорно рухнул на колени перед величием божественной силы, которая снизошла к простому смертному из мира Прави, дабы поддержать его в час испытаний. Образ богини то проступал из тьмы, то почти растворялся в ней. Таксак до боли в глазах всматривался в ее лик, пытаясь понять намерения Деваны, дабы не ошибиться потом в толковании ее воли. Губы богини шевелились, но постичь смысл ее слов Таксаку мешал стук собственной крови в висках.
Сердце его билось так часто, что, казалось, готово было выскочить из груди навстречу той, что отныне становилась полновластной хозяйкой его судьбы.
– Служи мне, – услышал он роковые слова, но так и не понял до конца, кто же произнес их, богиня Девана или княгиня Леля. Впрочем, сейчас для него это было уже неважно, две эти женщины сливались в один образ, чтобы до смертного часа владеть его душой.
Князь Хорс, расстроенный неудачами последних дней, на появление княжны Златы в своей ложнице отозвался глухим стоном. Только ее здесь не хватало! А ведь он приказал своим мечникам никого не пускать к нему сегодня вечером. Но эти олухи почему-то решили, что на Злату этот приказ не распространяется. Хорс ждал слез и упреков от дочери Велемудра, но, кажется, ошибся на ее счет. Княжна Злата выглядела озабоченной, но отнюдь не убитой горем. Словно это не она потеряла горячо любимого сына. – Сердце мне подсказывает, что Божидар жив, – сказала она Хорсу, с удобствами устраиваясь на его ложе.
– У княгини Лели другое мнение на этот счет, – буркнул князь, косо посматривая на обнаженное тело распутницы. Хорс презирал эту женщину, можно даже сказать, ненавидел. Но только не тогда, когда она лежала рядом с ним. А ведь на его пути встречались женщины, далеко превосходившие княжну Злату красотой, не говоря уже о добродетели. Но Хорса почему-то тянуло к распутнице, и тянуло настолько, что он не смог устоять даже сейчас, когда мысли его витали вроде бы очень далеко от любовных утех. Какая жалость, что плоть далеко не всегда подчиняется разуму.
– Княгиня Леля развлекается сейчас с царем Таксаком на ложе, а богиня Девана благословляет их союз.
– Какая еще Девана? – рассердился Хорс.
– Мне нравятся наивные, чистые сердцем и помыслами мужчины, – хихикнула Злата. – К сожалению, простодушие – не самое ценное качество в князе.
– И кого ты считаешь простодушным, красавица, – нахмурился Хорс.
– Разумеется, тебя, любимый.
– Говори яснее, – попросил князь Сколотии, – иначе тебе не поздоровится.
– Брак Лели с Таксаком не выгоден тебе, Хорс. Особенно если Мортимир пропал надолго, если не навсегда. В этом случае владыкой Асгарда станет царь Таксак, а ты, мой единственный, так и останешься князем захудалой Сколотии.
