Особенно благоприятными для роста железоделательных и чугуноплавильных заводов стали две турецкие военные компании, три польских раздела, война со Швецией, а также пугачевский бунт. В самом начале своей деятельности, уже к 1770 году они смогли поставить армии 154 пушки. Железницкий завод, построенный в 1775 году, всецело предназначался для «высверливания и точки отлитых на Выксунских заводах во флот пушек и военных орудиев».
Без преувеличения можно сказать, что создаваемый Черноморский флот оснащался преимущественно изделиями баташевских заводов, орудия которых обеспечили победы русской армии и флота в славном XVIII веке.
Свои изделия Баташевы, конечно же, продавали и на знаменитой Макарьевско-Нижегородской ярмарке, поставляя туда, кроме чугуна и железа, проволоку и различные металлические изделия: от прихотливых предметов художественного литья до монументальных надгробий. Дома нижегородского дворянства и административные учреждения города украшали чугунные лестницы с ажурными перилами, а местные храмы узорчатые половые плиты того же литья.
Дальновидный Андрей Родионович заводил в административных и правительственных сферах нужные знакомства и связи, в особенности с могущественными екатерининскими временщиками, двумя Григориями — Орловым и Потемкиным. Лично с ними он не был знаком, поддерживая связь перепиской, да ублажая дарами.
На основании стоустой молвы, Н. И. Мельников-Печерский в романе «На горах» писал следующее: «Нарочные то и дело скакали с Поташевских заводов то под Очаков, то в Петербург с редкими плодами заводских теплиц, с кислой капустою, либо с подновскими огурцами в тыквах». Он же рассказал, что как-то ко дню именин генерал-фельдмаршала Потемкина (25 января) с берегов Оки очередной баташевский посланник доставил плоды с запиской «Сии ананасы тамо родятся, где дров в изобилии, а у меня лесу не занимать; потому и сей дряни довольно». Размякший от возлияния и редкого подарка фаворит на весь стол завопил: «Уважил!.. Спасибо!.. Захотел бы Поташев ремни из спины у меня выкроить, я бы сейчас…». Обзаведясь такими высокопоставленными заступниками, А. Р. Баташев чувствовал и вел себя как удельный князек: в своих губерниях без особых затруднений смещал губернаторов и архиереев, а с прочей чиновной мелюзгой обращался как с лакеями. Мельников-Печерский свидетельствовал: «Слово супротивного молвить никто не смел, все преклонялись пред властным оружейником, и не было на Андрея Родионовича ни суда, ни расправы; не только в Питере, в соседней Москве не знали про его дела… Все было шито и крыто».
Заявился как-то к заводчику один из ретивых исправников с целью показать свою строгость. Андрей Родионович, не выказав неудовольствия «нахальством» уездного полицейского, любезно согласился показать ему свое производство. Когда они вошли на верх домны, то заводчик легонько подтолкнул исправника и тот «нечаянно» свалился в расплавленную массу.
Один из очевидцев рассказал, как, в бытность его на Гусевском заводе, ломали одну из стен баташевской усадьбы и обнаружили внутри ее скелет в истлевшем мундире с медными пуговицами.
Местные легенды повествуют, что верные баташевские «уланы» по первому мановению своего господина «хватали указанных жертв, тащили их в усадьбу и тех, смотря по обстоятельствам, или бросали в мрачные подземелья и башни, или предавали пыткам и казням в «страшном саду», где для этой цели имелись различные сооружения — виселицы, колеса, цепи. Всякий попавший в руки «уланов» должен был закончить счеты с жизнью».
В огромном гусевском доме-крепости были глубокие подвалы, которые своим величием производили впечатление даже в конце XIX века. Один из любознательных столичных журналистов, осмотрев разрушающиеся постройки, пораженно сообщал, что проникнув в массивный фундамент, «вы видите, что под землею выстроено почти такое же громадное здание, как и то, которое высится над землею; здесь целый лабиринт ходов, комнат, подвалов, под которыми замечаются еще ходы, еще подвалы».
В одних из них, по преданию, размещался целый монетный двор для чеканки фальшивых денег. На основании таких легенд, в 40-х годах прошлого века, какой-то владимирский жандармский полковник уверял министра финансов, что в усадьбе Баташевых замурованы 17 миллионов рублей.
