«А. К. — Это была просто случайная встреча. В те годы я и моя жена Жанна Владимирская работали в Москве и играли в литературно-драматическом театре ВТО в спектакле по повести Шукшина, который назывался „Там, вдали…" Мы решили в этот спектакль включить несколько песен Володи. Естественно, надо было спросить его разрешение, а искать его было довольно трудно. И вдруг мы сталкиваемся, что называется, нос к носу.
Я ему говорю: мол, Володя, так и так, хотим включить в спектакль твои песни, если ты не возражаешь. Он говорит: „А кто будет петь?" Я говорю: „Жанна". Он ответил: «Ну, она хорошая актриса". В результате мы даже заключили договор, и он получил какие-то деньги. Но главное в том, что это был официальный спектакль с официальной афишей, где Володя был указан как автор песен.
М. Ц. — В каком году был поставлен этот спектакль?
А. К. — Думаю, году в 1975-м или в 1976-м.
М. Ц. — Не припомните, какие именно песни входили в тот спектакль?
А. К. — Там было довольно много песен. Начинался спектакль с исполнения „Коней привередливых". „Цыганочку" его пела Жанна — „В сон мне — жёлтые огни…" Ещё она пела „Я несла свою беду…" Звучали ещё „В жёлтой жаркой Африке", „Здесь лапы у елей дрожат на весу…" „Ну вот, исчезла дрожь в руках…"»[226].
Вот так случайная встреча в Одессе помогла песням Высоцкого зазвучать со сцены в Москве. (Кстати, до сих пор в литературе встречались упоминания об использовании в той постановке только «Коней привередливых» и «Ну вот, исчезла дрожь в руках…»)
Любовь к Высоцкому в Одессе была такой, как и по всей стране — огромной. В связи с этим интересен случай, рассказанный уже неоднократно упомянутым на этих страницах В. Мальцевым корреспонденту киевской газеты «Сегодня» (выпуск от 24 января 2008 года):
«Помню, во время съёмок „Как царь Пётр арапа женил" он обгорел, да ещё как. Сидим мы на Каролино-Бугазе на даче с Говорухиным, а Высоцкий сокрушается: завтра лететь на съёмки, а он красный, как варёный рак. Услышал этот разговор на пляже какой-то парень, не поленился, в аэропорт съездил и привёз мазь на основе китового спермацета. Мазь была в бутылке, так мы ещё прятали её, чтобы осветители, которые с Володей летели, не подумали, что это мы ему выпить привезли».
Ещё один любопытный случай, связанный с Высоцким, припомнил М. Жванецкий во время своего выступления в ленинградском ДК им. Ленина 18 июня 1985 года:
«Я их пригласил к своим друзьям в Одессе, к морякам, так как они очень любили моряков, особенно Володя…
На следующий день должно было быть наше выступление на одесском заводе „Промсвязь". Марина и Володя очень хотели нас послушать — Карцева, Ильченко и меня. Концерт был назначен в обеденный перерыв. День был жаркий, и когда я увидел их в приближающихся „Жигулях" я сразу понял, что будет какой-нибудь скандал — Марина выглядела почти неодетой. На ней было какое-то такое платье, которое мало что прикрывало.
И вот, когда они вошли в цех, руководство завода потребовало чем-то её прикрыть. И набросили на неё какую-то плащ-палатку. Она так изящна была со своими голыми плечами, и так далее, а на неё набросили какую-то дерюгу.
Они уселись на свои места в зале, мы вышли на сцену и начали своё выступление. Но это было невозможно, так как в зале началось какое-то прохождение вокруг Володи и Марины, как в мавзолее. Все начали вставать с мест, смотреть на них, ходить вокруг. Просто невозможно было начать концерт, пока Володя не крикнул: „Сидите спокойно, дайте посмотреть!" Тогда собравшиеся притихли, уселись на свои места и стали нас слушать, но всё равно, продолжали глазеть на них». (Расшифровка фонограммы — Л. Фурман.)
Во время совместных приездов в Одессу Высоцкий и Влади жили, в основном, на дачах у друзей — режиссёра С. Говорухина и упомянутого выше сценариста Г. Колтунова. Об эпизоде, произошедшем во время съёмок фильма «Место встречи изменить нельзя», рассказывает А. Аксёнова, в описываемые времена — помощник главного редактора Одесской киностудии:
«Летом 1978 года во время съёмок „Эры милосердия" (так в тексте; как известно, такое название фильма утверждено не было. —
