— Марфа, ключница! — крикнул Светозор, войдя в залу. — Отпирай подвал, всех баб туда веди! — И добавил негромко: — Может, заступится Мокошь, так и отсидитесь, покуда помощь не подоспеет…
Встрепенулись женщины, словно и впрямь богиня Мокошь уже посулила им спасение. Марфа загремела связкой ключей, отыскивая нужный. Все к ней оборотились, торопят, суетятся. Любава с Владием, на других не глядя, подбежали к отцу. Обнял их Светозор, Любаве сказал:
— Врагов много, помощь далече. Если спасетесь, идите в Ильмер, к Дометаю, просите заступничества.
— Что происходит, отец? Откуда беда, почему?
— Измена средь нас, Любавушка. А почему — сам не знаю. Видать, проглядел тварь какую-то… Возьми вот кинжал, чай, пользоваться умеешь. Брата береги, он — будущий князь Синегорья.
Сыну протянул Светозор подарок Белуна — аметистовый перстень:
— Его получил я от чародея. Не знаю тайных свойств сего перстня, верю, что ты их узнаешь. Пора, уходите.
Он быстро поцеловал детей и, легонечко оттолкнув от себя, скорым шагом вышел из залы.
Прорубив главные двери, нападающие достигли лишь малого — ворвались в сенную клеть, из которой два хода: в караульную горницу и в княжеские палаты. Караульня, ясное дело, уже пуста была, а в палаты дверь покрепче первой. Она медными листами обита, топором ее не возьмешь.
Помянул воевода Гурий недобрым словом дворцовых строителей, да и себя заодно — за недомыслие. Рассчитывал на легкое и тихое проникновение во дворец, поэтому ни стенобитных быков, ни лестниц не подготовил. Окна высоко, от земли на два роста с лишком. Черный выход из дворца тоже крепок. Остановились его вояки, ждут приказа.
— Чего уставились?! — разъярился Гурий. — Рубите! Разглядев в толпе своего латника, приказал:
— Возьми помощников, кого хочешь возьми, но чтобы сейчас же под окна лестницы были! Вяжите оглобли, слеги — все, что найдется.
Вновь подскочил Климога:
— В чем задержка. Переплут тебя сцапай! Рассвет уже скоро!..
— А то я слепой! — огрызнулся воевода. — Из волкодлаков твоих вояки никудышные, в том и задержка. Зачем мою сотню в лесу оставили? Любой из них пятерых оборотней за пояс заткнет, не поморщится. Их это дело — на приступ идти, а не волчье.
— Дурак ты. Гурий! Разве дружинники, даже из сотни твоей, против Светозора мечи поднимут? Здесь-то сколько их, не больше двух дюжин, тебе да мне преданых?! Остальным я головы задурил, о безумье княжеском поведав. А выйди к ним Светозор, слово кликни — в кого мечи повернутся?
Понимал воевода, что Климога прав, но был зол на неудачу. Хорошо еще, что волкодлаки, не успевшие войти в крепостные ворота, княжескую стражу остановили — кого в клочки порвали, кого схорониться заставили. Теперь охотники поживиться человечьим мясом по домишкам рыщут. Упаси Белее видеть такое! К утру лишь уймутся, в чащобу сбегут.
Подбежал к воеводе латник, доложил, что приказ исполнен — готовы лестницы. Встрепенулся Гурий:
— Ну вот, малехо осталось!
Затрещали оконные решетки, дикими воплями огласилась площадь перед дворцом, полезла нечисть в самое сердце Ладора.
Стражники готовились к такому повороту событий, они встретили нападающих стрелами и копьями. Но слишком мало было защитников дворца, не смогли все окна отстоять. Через них воины Гурия проникли в людскую и в горницу, рванулись в залу. В проходе и встретил их Светозор.
Первому голову снес, другому брюхо вспорол, удар третьего отбил щитом и вонзил ему меч в грудь — сразу просторнее стало. Из гридницы новые показались, непуганые. В них князь метнул два ножа — два трупа рухнули на пол.
Столь серьезный урон не остановил нападавших. С удвоенной, утроенной яростью ломились они во дворец. Там, где стоял князь, прорваться не удавалось, однако у одного окна залы добились успеха. Копье обломилось у стражника, а выхватить меч из ножен замешкался — и сразу с окна на него один за другим прыгнули двое, клубок тел на полу закрутился. Пока спрыгнувших кончали, из окна другие уж повалили. И самым жутким было то, что иные из них, о пол ударившись, обращались вдруг в грязно-серых матерых волчар.
Зверь увертливей человека и безрассудней в бою, а волкодлак еще тем опасней, что ранить его мало, обязательно добить нужно. Он и без руки-лапы клыками человека рвет, с переломанным хребтом ползет к намеченной жертве.
