Прикрепив разряжённый Глок к талии, Ли'Ес оттолкнулась от стены. По её кровотоку нёсся адреналин, а сердце трепетало в груди.
До сих пор всё было гладко, однако с годами она отметила, что в каждой работе есть хотя бы одно осложнение.
Должно быть, это оно.
Шаги всё приближались и приближались. Снова пауза, долгая и тяжёлая. Тихо сказанное проклятье, после которого Деленсин, видимо, передумав проверять своих друзей, на носочках постепенно стал двигаться в обратном направлении.
«Тридцать один процент. Стремительное снижение вероятности атаки».
Ли'Ес стиснула зубы. Чёрт бы его побрал. Он собрался играть с ней в догонялки. Вытянув бластер перед собой она медленно и бесшумно покинула кухню, быстро посмотрев налево и направо. Всё чисто.
Женщина услышала, как наверху закрылась дверь и повернулся замок.
«Просто покончи с этим». Держа бластер наготове, Ли'Ес скрылась в тени под лестницей и свободной рукой достала из ботинка маленькую тонкую коробочку.
Она приучила себя использовать это устройство даже не смотря на него, поэтому с лёгкостью и быстротой нажала на нужные кнопки.
Вскоре в воздухе над клавиатурой появился светлый голографический экран, медленно приобретающий квадратную форму.
Чёрные линии и голубые огоньки вспыхнули на его поверхности, когда беспроводная система просканировала помещение на наличие теплоты тела, движения и голоса. Огоньки постепенно превратились в одну точку, указывающую, что чужой в комнате, которая находится в конце коридора наверху.
Деленсин находился в середине этой комнаты. Она знала дом, и в этом месте стояла кровать. Должно быть, он прячется под ней.
«Как я могу делать это? Играть в злую кошку с невинной мышкой?»
«Ты же знаешь приказы, Ли'Ес, — подал голос здравый смысл. — Никого не оставлять в живых». Кроме того, он вовсе не невинен. Каждый мужчина в этом доме использовал Джексона в качестве боксёрской груши.
И, судя по количеству у него синяков, они наслаждались каждой секундой.
Некоторая часть её нежелания и ненависти к себе рассеялась. Выключив сканер и вернув его в ботинок, она бесшумно поднялась по лестнице, крепко держа пушку, после чего, внимательно смотря по сторонам, пошла по коридору.
«Интересно, что бы подумал Джексон, если бы видел меня сейчас? Был бы он под впечатлением или испытал отвращение? Похвалил бы он меня или отчитал за то, что я такая хладнокровная?»
Мужчины могут делать какие угодно тёмные делишки, и считается, что это на пользу человечеству, однако стоит им заметить намёк на недоброжелательность в женщине (независимо от его причины), то она уже абсолютно грешна. Взять хоть Еву с яблоком. Или Пандору с её ларцом.
У Джексона был весьма впечатляющий список убийств (более шестидесяти чужих), хотя обычно он наносил смертельный удар только в крайнем случае. Он предпочитал ловить преступников, а не убивать. «Значит, он отчитает меня, — решила она. — Возможно, даже допросит, чтобы узнать, почему я такая, какая есть».
Допрос. В его досье говорится, что в допросах он мастер. С помощью приукрашенных слов или гнева и запугивания, он добивается того, чего хочет.
Этот околдовывающий голос и ленивое безразличие, вероятно, тоже парочку раз помогали ему, убеждая жертв добровольно выдавать свои секреты.
Если бы иные реагировали хотя бы в половину так, как реагировала она, они бы рассказали ему что угодно, и сделали это с улыбочкой на лице. Ещё несколько минут в его присутствии и Ли'Ес бы сдалась.
Признаться, в этом было тяжело: она презирала свои слабые места.
Женщина отругала Томаса за то, что веки Джексона были распухшими, потому что Мари была сукой с садистскими наклонностями и ей нравилось видеть боль в глазах своих жертв, однако Ли'Ес расстроилась по другой причине.
Она знала, что глаза Джексона были голубыми, но фотографии и голографические изображения не могли запечатлеть примитивную глубину мужчины.
Ей бы хотелось увидеть, какой была его глубина, хоть она и подозревала, что встреча с его взглядом ослабит её больше, чем пуля в мозг.
В ушах Ли'Ес раздалось хныканье, возвращая её в реальность.
«Прекрати думать о Джексоне и займись делом».
