За окном шумел ветер, и на улицу обрушивались шквалы дождя. Коля нежился под одеялом, когда прогудел звонок. Потягиваясь, он открыл дверь и увидел черного парня в форменной бейсболке и мокрой накидке с планшетом в руках.
– ЮПС, доставка от двери к двери, – доложил парень и по слогам прочитал Колину фамилию. – Мавроди?
– Я.
Парень протянул руку, выкатил из-за косяка двери транспортную коляску с десятком знакомых коробок и начал передавать их Коле. Закончив выгрузку, он попросил расписаться палочкой на планшете. После чего мгновенно исчез.
Коля посмотрел на забрызганные дождем коробки, вскрыл одну и увидел в ней своих мишек. Некоторые имели пометки разноцветными мелками. Мишки были во всех коробках. Из одной Коля достал письмо и перевел вслух:
– «Поздравляем вас, мистер Мавроди, с успешным прохождением изделий первой экспертизы. Вам присваивается персональный номер члена фирмы. К сожалению, мы обнаружили некоторые небрежности в работе и пометили их. Просьба устранить небрежности и выслать партии еще раз».
Коля растерянно застыл над коробками. Через минуту он звонил Севе:
– Здравствуй. Мишек прислали переделывать.
– Давай сюда! – не здороваясь сказал Сева. – Кое-что тебе прояснят.
В мастерской Коля застал молчаливое сидение. Сидел мрачный Сева. Сидела расстроенная жена Марина. Сидел хореограф школы им. Галины Улановой Женя. На столе сидел отбракованный ими самими одинокий мишка.
Женя ехидно улыбнулся и вежливо спросил:
– Сколько ты отослал туда денег, Николай?
– Шестьсот сорок долларов и на почте еще платил.
– Фьу-у! – присвистнул Женя. – Покажи регистрационный номер.
Коля протянул полученное письмо.
– Мишек переделывать… быстрее новые сшить, – вставил реплику Сева.
– Мишки их не интересуют, – сказал Женя, рассматривая письмо. – Они на продаже ткани зарабатывают. Покупают оптом. Выдумывается идея, привлекательная для простофиль, вкладываются деньги в «почтовый штурм» населения. Несколько десятков тысяч писем рассылают. Дальше – собирай деньги, отправляй, переотправляй. Снова «штурм». Ого! Судя по номеру, ты – почти шестидесятитысячный. Для простоты будем считать, что с каждого они собрали по сотне. Ты – редкость. Шесть миллионов заработали «Приятели Мишки» как минимум, плюс проценты банка. Они наверняка финансовую схемку с вашими деньгами на бирже проворачивают. На помойках по всей стране миллионы «новорожденных» медведей валяются.
– Их судить надо! – вскипел Сева.
– Ничего не выйдет. У них экспертная комиссия может забраковать что угодно, хоть бриллианты.
Коля развел руками и посмотрел на Севу, как на брата по несчастью. Тот ответил взглядом бессильной ненависти.
– В общем, Сева, ты, прежде чем «пукнуть», звони мне, пожалуйста! – похлопал Женя художника по спине.
С благодарностью к Жене, притупившему Севину злость, Коля поспешил покинуть мастерскую и, как назло, застрял в подъезде. Стеклянную дверь заклинило. С улицы мастер сверлил замок.
Внутри дома также застряли старик в белом халате и блондинка в куртке и желтой кепке. Коля даже не разглядел их, был еще там, в разговоре с информированным Женей. Он постоянно оборачивался: не спускается ли за ним Сева. Старик в халате спешил и нервничал, дверь не открывалась. Блондинка пользовалась случаем и наседала:
– Посчитайте, Соломон, сколько дантистов в газете, где вы печатаетесь. Десять? Двадцать?
– У тебя дорого!
– Тысяча – дорого? Ваша реклама будет над миром летать полгода. – Она совала дантисту рекламный журнал «Аэрофлота». – В полете пассажирам нечего делать! Полгода будут читать ваше объявление. В газете полгода сколько стоит? Думайте, Соломон.
Старик взял журнал, стал обмахиваться. От волнения он вспотел. Глядя на мастера, который жужжал дрелью, спросил блондинку с раздражением:
– Ты можешь сбросить немного?
– Ну сколько сбрасывать! Я свои сбрасываю! Полтинник сброшу. – Блондинка посмотрела на Колю, ища подтверждение своей щедрости.
– Три сотни сбрось! – потребовал дантист, но полез за чековой книжкой.
– Соломон, не мелочитесь! Вы получаете преимущественное право рекламироваться во втором выпуске.
– На кого выписывать чек, на тебя?
