Так рассуждал Димка до поры до времени. Он даже рассчитывал помешать чем-нибудь пожарникам. Но чертов кагэбэшник навел на другие мысли. В голове у Кукарского уже роились наметки нового, более масштабного плана, который мог бы дать толчок изменениям не только на небольшом участке города, но и в пределах всей страны, а то и… Впрочем, очень часто наши мысли заносят нас в такие заоблачные дали, что аж дух захватывает.
— Потому что с Николаем отлично знакома данная гражданка по имени Люба. А вы более пяти минут провели сейчас с ней. Чувствуете связь? — тем временем сказал Кирыч, замедлив ход и внимательно покосившись на собеседника.
— А вы что, следили за нами? — Димка скорчил недовольную рожу.
— Скажем так, мои люди выполняли свою повседневную работу. А я волею случая оказался поблизости и быстро подскочил, — Кирыч на удивление выказал честность.
«Странно, как это вы так справляетесь при тотальном отсутствии сотовой связи?!» — глубокомысленно сказал про себя Кукарский. Хотя, из детства еще помнится, где-то тут имелся телефонный автомат… А вслух Димка произнес:
— Хорошо. Я вижу, вы откровенны, буду и я с вами искренен, — он вдруг представил себя этаким героем типичного шпионского фильма Страны Советов — в полной мере занял Колькино место.
Кирыч остановился, повернулся к собеседнику и приподнял брови, морщины на лбу очертились четче и напомнили гармошку.
— Да, я знаком с Николаем, — твердо продолжил Кукарский. — И хочу предложить вам сделку. Я помогаю вам, вы помогаете мне. Это будет взаимовыгодное сотрудничество. Но учтите, вам придется поверить в совершенно невероятные вещи! В противном случае у нас с вами ничего не получится.
— Посмотрим, посмотрим, — просветлел Кирыч. — Для начала пройдемте в машину.
И они перебрались в черную Волгу, стоявшую неподалеку.
Путного фотографа в Кунгуре Коля нашел довольно быстро. Фотостудия с незамысловатым названием «Портрет» ему уже попадалась на глаза здесь, в прошлом. Туда он и отправился со своими «Зенитами».
Студия располагалась в полуподвальном помещении пятиэтажного дома. Коля дал себе слово взглянуть на это место в будущем, то есть в своем времени. И спустился вниз. Его встретила тучная тетка, восседавшая за письменным столом. На столе лежал лист стекла, а под стеклом красовались черно-белые портреты разных обывателей. Среди них, в центре, властвовал один большой и цветной, как гордость конторы.
Тетка записала Колю в журнал (он сказал, что, дескать, будет сниматься на новый паспорт в сорок пять лет), затем Николай был препровожден в главное таинство советских фотографов-профи.
Посреди небольшого полумрачного зала торжественно зиждилась на деревянной треноге дивная фотокамера, как будто сделанная из гармошки, с маленьким объективом на торце. Та самая штуковина, из которой птичку отправляли в полет большие листы негативов, пихаемые в аппарат сбоку. И пихал их волшебник, накрываясь черной простыней.
Вполне себе ожидаемо, из-за ширмы классически выплыл импозантный мастер с мушкетерскими усиками и таковой же бородкой, с острыми чертами лица и цепкими глазами. На нем свободно сидела на размер больше черная рубашка, заправленная в широкие серые брюки с коричневым кожаным ремнем.
— Так-с, молодой человек, — весело произнес фотограф. — На паспорт снимаемся?
— Честно говоря, я хотел бы, — протянул Коля, доставая из пакета «Зенит», — предложить вам вот это.
Мастер нахмурился, подошел поближе и взял аппарат в руки, подозрительно глянув на посетителя. Коля спохватился и прикрыл разодранный рукав кистью здоровой руки. Фотограф повертел аппарат, хмыкнул пару раз, затем его лицо вдруг помрачнело. Он поднял глаза и злобно воззрился на посетителя:
— Какого черта?! Это же мой аппарат!
— То есть как это: ваш?! — искренне удивился Коля. — Не может быть!
— Да вот же, царапина на корпусе, — заявил человек с мушкетерской бородкой и, приблизив фотоаппарат к глазам Николая, указал сарделечным пальцем на место около объектива. — Она как опознавательный знак. Только у моего «Зенита» есть именно такая царапина.
— Это просто совпадение, — задумчиво протянул Коля, неожиданно выхватил аппарат и отступил на шаг назад. — Если не хотите, можете не брать.
