Беглецы тихонько пробрались на балкон. Телескоп сиротливо стоял в углу на штативе, но Егор стал шарить в стоящей у стенки тумбочке. Внутри что-то шуршало и перекатывалось. Рука вытащила сначала высокий стеклянный стакан со следами томатного сока на стенке. Затем свет увидел кусок батона, судя по стуку, превратившегося в камень.
— Не то…, - этой короткой фразой Егор завершил поиски, напоследок вытянув на свет божий заплесневелую «Энциклопедию астронома-любителя».
Он засунул в тумбочку даже свою голову, что, однако не повлияло на достижение искомого результата.
— Нету, — в голосе Егора звучали горечь и досада, — видно эти налетчики изъяли ее с собой.
— А, что ты ищешь? — поинтересовался, наконец, малыш.
— Рабочую тетрадь, в которой я записывал все свои результаты наблюдений за небесными телами и их координаты. Утро. Звезды уже не видны, как же я наведу на Алголь свой телескоп?
— Понятно, — вздохнул малыш, — да, без координат телескоп в нужную точку небесной сферы не наведешь. Выходит, побег был напрасным… Что будем делать?
— Сдаваться, — горько пошутил Егор.
— Может, куда-нибудь скроемся?
— Куда? Без денег, без документов, без всякого запаса продуктов, наконец. Нас мгновенно отыщут и схватят. Мы не сможем постоянно убегать с помощью твоего фонарика… Догадаются о его назначении, в конце концов — там же не дураки служат. Или случайно отберут вместе со всеми остальными вещами.
— Ты прав, — малыш понурил голову, — а, может, попробуем договориться с ними? Объясним все…
— И они поверят в эту…, - Егор запнулся, — …небывальщину? Про Темное вещество, про его агрессию против всей Вселенной, про выращивание людей?
— Ты же поверил?
— Я осознал это постепенно. А, изложи все это разом…, - Егор покрутил пальцем у виска, — нас попросту сочтут за… Сам понимаешь кого.
— Но нам ничего другого не остается.
— Не остается, — эхом согласился Егор. — Значит, будем сидеть и ждать, пока за нами приедут. Не возвращаться же назад тем же путем. Они уже наверняка обнаружили наше отсутствие.
— Подождем. А, что с мамой, ее тоже задержали?
— Не знаю, — спохватился Егор, — сейчас позвоним.
Он отыскал свой мобильник, который лежал на кухонном столе и набрал номер. Прижал трубку к уху.
— В настоящее время связь с данным абонентом отсутствует, — механически повторил он вслед за приятным женским голосом телефонного робота.
Ответом на звонок с квартирного телефона были лишь продолжительные длинные гудки.
— Она была рядом, когда меня собирали в дорогу, — сообщил малыш, — двое дядек ее держали, а она кричала и вырывалась.
— Похоже, она находится в том же месте, откуда мы вырвались, — Егору стало невыносимо стыдно, что он на время забыл о существовании своей возлюбленной.
— Может, попытаемся пробраться к ней и освободить?
— Не имеет смысла. Ей также некуда податься, — вздохнул Егор. — К тому же мы вот-вот снова составим ей компанию. Пытаться скрыться от ФСБ бессмысленно. Нам остается лишь попытаться объяснить им настоящее положение дел, что будет очень нелегко.
На какое-то время оба замолчали, оставшись каждый наедине со своими мыслями. Затем Егор решил продолжить экскурс в дальнейшее видение ситуации своим юным другом.
— В дороге ты начал мне рассказывать о Создателе, давай продолжим эту тему, пока есть такая возможность.
— Хорошо, — тихо согласился малыш.
— Ты говорил, что хочешь освободить Создателя?
— Мне в любом случае необходимо к нему попасть и освободить его из заточения. Мы вместе возвратимся на Землю и, использую ресурсы нашей планеты и других планет Солнечной системы, а также энергию самого Солнца, соорудим гигантский излучатель энергии.
— Для чего?
— Для уничтожения Темного вещества.
Егор лишь недоверчиво присвистнул.
— Даже то, что ты поведал мне об этом космическом супермонстре, который называется Темным веществом, не дает абсолютно никаких оснований даже мечтать о малейшем шансе на победу. Для сражения с ним нам не хватит даже ресурсов всей нашей Галактики, именуемой Млечный путь…
Малыш покосился на него и хитро усмехнулся.
— Речь не идет о прямом столкновении, типа стенка на стенку, — сообщил он. — Здесь, конечно, у нас не будет никаких шансов. Создатель придумал нечто иное. Все гениальное — просто.
