– И что нам делать?
– Идти. Не может этот лес тянуться бесконечно. Или выйдем куда-нибудь, или связь появится.
Он старался говорить уверенно, хоть как раз уверенности не было совсем.
По прикидкам Ярослава они преодолели не менее двадцати километров. Если направление выбрано верно, то уже должны быть в городе, но даже если он ошибся – всё равно куда-то бы вышли. Увы, горелый лес и не думал заканчиваться. Единственное, что им попалось на пути, – маленькое круглое озерце, скорее лужа с чёрной непрозрачной водой. Заросли камыша на его берегу тоже были чёрными. Словно мгновенно высохли и обуглились от запредельного жара.
Злата облизнула пересохшие губы, спросила, завороженно глядя на озерце:
– Как думаешь, эту воду пить можно?
Не дожидаясь ответа, пробралась сквозь ломкие мёртвые камыши, присела. Зачерпнула воду ладонью, поднесла ко рту. Первый глоток сделала осторожно, потом черпала и пила быстро, жадно. Оглянувшись, сообщила:
– Вроде тиной не воняет. Пей!
Пить в самом деле хотелось неимоверно. Ярослав присоединился к спутнице. Да, привкуса тины у воды не было. Был другой, неуловимо знакомый и пугающий. Наверное, не надо это пить? Но умереть от жажды тоже не вариант.
Напившись от пуза, Злата выбралась из камышей, села под деревом, оперлась на него спиной.
– Ноги не идут, – пояснила жалобно. – Отдохнуть надо.
Ярослав сел рядом прямо на покрытую слоем пепла землю. Они так перемазались, что лишнее пятно роли не играло. Девушка помедлила, затем прилегла, устроив голову у него на коленях и вытянув ноги, – «Ты же не возражаешь?». Он не возражал. Беготня пользы не принесла, самое время подумать головой. Осмыслить случившееся сегодня. И услышанное вчера.
Таинственными исчезновениями Ярослав занимался второй месяц. В полиции на дотошного журналиста смотрели косо, информацию приходилось собирать буквально по крохам. И чем глубже он копал, тем лучше понимал мотивы стражей порядка, категорически не желавших признавать связь между происшествиями. Описания некоторых исчезновений выглядели настолько неправдоподобно, что те сразу попадали в разряд инсценировок, и о серьёзном расследовании речь более не шла. Ярослав с изумлением и ужасом выяснил, что необъяснимые исчезновения людей начались вовсе не год-полтора назад. Полиция давно старается не афишировать подобные дела. Как до неё это делала милиция. А ещё раньше – опять-таки полиция, жандармерия и прочие. Человек исчезал внезапно: вот он есть, а вот уже нету. И ни одного свидетеля.
Впрочем, один свидетель нашёлся. В деле об исчезновении гражданки Боборыкиной, безработной, в прошлом «женщины с низким уровнем социальной ответственности», теперь зарабатывающей на жизнь собиранием пластика и картона, фигурировал некий Сапелкин. Показания его из дела были изъяты по распоряжению руководства. Но благодаря «неофициальным контактам», проще говоря, сунутой кому следует взятке, к Ярославу попали. Какими бы фантастичными они не выглядели, проигнорировать единственного свидетеля журналист не мог, – на безрыбье и рак рыба. Вытянуть, что возможно, а уж потом отделять зёрна от плевел. Поверил ли он Сапелкину? Вчера – однозначно нет. А сегодня?
Неожиданно Ярослав понял – вокруг кое-что изменилось. У них со Златой появились соседи. На ветвях деревьев сидели птицы. Размером с больших ворон, такие же чёрно-серые. Но не вороны. Лишённые клювов головы были слишком велики для вороньих. Он вгляделся, и волосы зашевелились на голове. У птиц были человеческие лица. Уменьшенные, карикатурно искажённые, но всё же человеческие. Чёрные глаза смотрели на пришельцев.
Ярослав медленно поднял руку, вытер выступившую на лбу испарину. Птицы были такими же невозможными нигде и никогда, как твари на дороге. Сомнений не оставалось: они не выбрались в «реальный мир». Они каким-то образом оказались в «зазеркалье».
Он потряс Злату за плечо:
– Вставай. Надо уходить отсюда.
Девушка открыла глаза, и тут же раздался сухой треск. Что-то большое двигалось по лесу. Очень большое – деревья ломались как спички.
Они вскочили и бросились наутёк одновременно. Бежали, не разбирая дороги, ноги подкашивались, пот застилал глаза, и треск за спиной был всё громче, ближе. Земля отчётливо содрогалась под тяжёлыми шагами твари. А над головами шуршали чёрные крылья птиц.
