– И мы можем со спокойной совестью оставшееся время посвятить отдыху, – подытожил Кудасов. – Тем более что пора тебе наконец задействовать захваченный с собой ассортимент купальников.
– Молодец, правильно понимаешь! – Кайтелер улыбнулась и тут же посерьезнела. – Только боюсь, что Валерий Иванович финансировал нашу поездку не для этого.
– Ты думаешь, что он нам не сказал всего? – насторожился Кудасов.
– Я думаю, что он сам не знает всего, – мрачно ответила Кайтелер. – Не знаю, поймешь ли ты… Валерий Иванович находится в Пограничной Зоне, причем явно не по своей воле, и похоже, что ситуацию он не контролирует.
– Объясни подробнее! – потребовал Кудасов.
– Да не могу я объяснить подробнее! – с досадой ответила Кайтелер. – Но не все он нам говорит… И не потому, что скрывает, а потому, что сам не понимает… В чужую игру мы играем, Влад! Но ничего поделать не можем. Пока не можем… Кстати, Валерий Иванович говорил, что направил с нами человека для прикрытия и показал тебе его. Ты его здесь видел?
– Да, он сидит вон за тем столиком, под зонтиком с надписью «Кока-кола», – ответил Кудасов.
– Ну, слава богу, – вздохнула Кайтелер.
– Мне все-таки не дает покоя судьба инсигний, – сказал Кудасов. – Я сильно подозреваю, что штандартенфюрер фон Брена возил их с собой. А когда он сдался в плен союзникам в Италии, никаких инсигний с ним не было. Не бросил же он их в море?! Похоже, что он спрятал их здесь, в Которе. Допустим, они находились в бастионе Рива. Куда же они делись? И еще: если он вывез из монастыря Сан-Северин собранные доминиканцами артефакты, вряд ли он спрятал их вместе с инсигниями. Элементарная логика говорит об этом: осторожный человек не кладет все яйца в одну корзину.
Кайтелер посмотрела на возвышающуюся на горе крепость Сан-Джованни и с иронией спросила:
– Предлагаешь обыскать весь город и крепость на горе?
– Вряд ли что-либо вывезли из бастиона Рива для того, чтобы спрятать где-то в Которе, – возразил Кудасов. – А что, если их переправили в какое-нибудь другое место? В Будву, например, или в какой-нибудь заброшенный монастырь?
– Мы не сможем прочесать все подходящие места и за десять лет, даже если воспользуемся твоим замечательным прибором, – заметила Кайтелер.
Они прогулялись по извилистым улочкам старого Котора, причем Кудасов время от времени на всякий случай включал свой прибор, но безрезультатно: фоновое излучение оставалось в норме.
Вуланович арендовал катер и повез их в храм Богородицы на Скале: взглянуть на знаменитые картины, написанные венецианскими мастерами японскими красками на китайском шелке.
* * *
Кравцов добросовестно отрабатывал деньги Таврова. Он поселился в той же гостинице, что и Кайтелер с Кудасовым. Утром он зафиксировал их выход, вместе с ними сидел и пил кофе в «Соле Мио». Когда он увидел, что его подопечные сели в красный «Фольксваген Гольф», то немедленно подбежал к ближайшей машине – благо тут же находилась стоянка такси, – и сказал водителю:
– Слышь, командир! Давай вон за той красной тачкой!
– Не розумие, – ответил водитель.
Кравцов крякнул от досады, но уселся на сиденье рядом с водителем и достал из бумажника купюру в сто евро.
– Вон та красная тачка! – заорал он, тыча пальцем в удаляющуюся машину Вулановича. – Плачу вдвое! Ферштейн? Ехать можешь?
– Можна! – обрадовался водитель. Впечатленный видом сотенной и наличием в бумажнике Кравцова ее «сестер» солидного номинала, водитель резво сорвал с места свой «БМВ» и повис на хвосте неторопливого «Гольфа». Кравцов с облегчением вздохнул и закурил, не спрашивая разрешения у водителя: в Черногории дымили все поголовно, включая беременных женщин, и не испытывали никаких комплексов по этому поводу – воистину, все болезни от нервов!
* * *
Тавров не успел выйти за ворота загородного дома Ефросиньи, как позвонил Павлов и попросил его срочно приехать. Тавров почувствовал, как радостно забилось сердце: ага, Вадик что-то нарыл!
И он помчался на Петровку.
– Валерий Иванович, здравствуйте! – поздоровался Павлов. Он был очень озабочен. – Садитесь, пожалуйста.
– Здравствуй, Вадик! – ответил Тавров, усаживаясь напротив Павлова. – Ну, что? Есть новости?
