— Это первая ваша работа?
— Настоящая — первая.
— Вам… двадцать один?
— Двадцать два.
— Родились в Монтане?
Она повертела головой:
— Канзас.
— Университет Южной Калифорнии?
Снова повертела:
— Миссури.
— А, — сказал Чавез. — Хорошая школа. Затем, помедлив: — Вы здесь по заданию редакции?
Снова отрицательный жест головой:
— Сама от себя.
— Понятно… Амбиции. И вы хотите говорить о "Проекте Нью Мексико"?
С профессионально рассудительным выражением на лице и нетерпением в голосе она ответила:
— Да, и очень. Я не думала, что вы живете так близко, пока не ознакомилась с бюллетенем выпускников Вайомингского университета.
— Мне было интересно, как вы меня вычислили. — Чавез вздохнул. Предан собственной альма матер… — Он резко посмотрел на нее. — Я не раздаю интервью, хотя иногда и провожу их. — Он встал и улыбнулся. — Будет ли вам угодно спуститься по лестнице, или вы предпочтете снова карабкаться по дереву?
— Кто такая Патриция?
— Моя дочь, — начал говорить Чавез. — Некто из моего прошлого…
— Я потеряла своих родителей из-за насекомых, — спокойно сказала Бриджвелл. — Они попали в Билокси в неподходящее время. Пчелы их не тронули, но зато их убил инсектицид.
Боль в суставах Чавеза стала напоминать уколы тысяч ледяных иголок. Поднявшись с кушетки, он пристально уставился на Бриджвелл. Она выдержала его взгляд и еще более спокойным тоном продолжала:
— У вас нет дочери. И никогда не было. Я неплохо поработала над своим домашним заданием. — Ее темные глаза вдруг показались Чавезу еще большими. — Я не знаю всего о "Проекте Нью Мексико", и поэтому я здесь. Но я могу сопоставлять слухи. — После небольшой паузы она продолжила: — Я даже достала через бюро старую копию фильма и смотрела его вчера четыре раза.
Чавез почувствовал, что снова теряет ориентацию, что окончательно измучен, что он, черт возьми, уже стар. Он неуверенно извлек из кармана брюк флакон с таблетками от боли, потом, так и не раскрыв его, сунул обратно.
— Вы голодны? — спросил он.
— Еще как… Я вынуждена была выехать еще до завтрака.
— Пожалуй, нам нужно перекусить, — сказал Чавез. — Давайте поедем в центр. Постарайтесь не испугать мисс О'Хэнлон, когда будем выходить.
О'Хэнлон встретилась с ними в холе внизу, но отреагировала лишь бесстрастным выражением на лице.
— Не угодно ли вам, доктор Чавез, и молодой даме позавтракать?
— Спасибо, не сегодня, — ответил Чавез, — мы с мисс Бриджвелл собираемся поесть в городе.
О'Хэнлон пристально взглянула на него:
— Ваши лекарства при вас?
Чавез похлопал по карману брюк и кивнул.
— До темноты возвратитесь?
— Да, — ответил он. — Конечно. А если нет, то позвоню. Кстати, вы пока еще не моя мать. И я старше вас.
— Не чудите, — сказала О'Хэнлон. — Желаю приятно провести время.
Бриджвелл и Чавез остановились перед фасадом старого каменного дома.
— Почему бы нам не поехать моей машиной? — спросила Бриджвелл. После завтрака я завезу вас обратно. — Она бросила на него прямой взгляд. — Вы не слишком расстроены тем, что вас будет везти юная особа?
Он улыбнулся и повертел головой:
— Не беспокойтесь.
Они прошли сотню метров к окруженному соснами месту, где была спрятана ее машина. Это был потрепанный жучок — "Фольксваген", возраст которого Чавез определил как ничуть не меньший, чем возраст его владелицы.
Как бы читая его мысли, Бриджвелл сказала:
— Бегает как часы — те еще часы, со стрелками. У нее уже третий двигатель, я на нем намотала сто десять тысяч. Я назвала ее "Скарлет". Цвет у машины был был давно уже не алый, а, скорее, высохшей глины тускло-красный. ["Скарлет" — "алая" (англ.)]
— Вам действительно недостает часов со стрелками? — спросил Чавез, открывая правую дверцу.
— Не знаю… Пожалуй, я никогда не задумывалась над этим. Но зато твердо знаю, что не ощущаю ностальгии по логарифмическим линейкам.
— А мне не хватает стрелок на часах. — Чавез отметил, что ремней безопасности нет. — Когда-то давным-давно я сделал такой запас часов фирмы "Таймекс", чтобы мне хватило его на всю жизнь.
— Это действительно что-то значит?
— Пожалуй, нет. — Пока Чавез делал это признание, Бриджвелл вырулила на дорогу и повернула вниз.
