И не сразу, конечно, но потом Виточка ехидно спросила Благородного Дона: «Ну что, Илюша, понял, как можно по пьяни написать в кровать?»
И Благородный Дон, вероятно, таки что-то понял.
Витка к рассказу об этом глубокомысленно прибавляет: «Какая ясная символика! Духовка – это же женский символ, матка. Горячее место посреди дома, откуда рождается хлеб. Так что он отомстил женщинам, которые ему отказали – ну, мне, в первую очередь, и хозяйке заодно. А ведь духовка, блин, – это еще и духовное, душа!.. Куда хотел насрать, подлец!»
Первое детское воспоминание, по мнению многих психоаналитиков, несет в себе важную информацию о чем-то таком, что тоже несет важную информацию. Такое маленькое существо – представляете? – вообще какая-нибудь мурашка, муравей, а несет на себе Важную Информацию. Наверное, как Вечный Жид, оно обречено ее носить, пока не найдет места, куда бы положить, или кого-то, кто взял бы ее на себя.
Вот первое детское воспоминание Виточки, которая вообще свое раннее детство здорово помнит, в отличие от меня, грешного:
«Я просыпаюсь утром в своей кроватке. Мне 8 или 9 месяцев. Утро очень хорошее, солнечное. На большой кровати рядом с моей – папа и мама. Они очень красивые, им хорошо. Они занимаются любовью. Я хочу к ним. Я тяну к ним ручки, но они меня не берут. Я начинаю плакать, но они отворачиваются к стенке от меня и продолжают любиться. Я такая маленькая! Что я могу сделать? И тут вдруг я понимаю, что делать. Я сажусь и какаю – но не жидко, а такими маленькими тверденькими какашечками. А потом беру их по одной и кидаю в родителей».
Это совершенно обычный способ взаимодействия в их семье – кидаться говном. Как, кстати, в очень и очень многих семьях. Этот движняк уже давно захватил и нашу молодую семью. Хочется любви; но если ее нет, то мы кидаемся говном (упреками, обвинениями, раздражением и тому подобным). И чем больше говна, тем меньше возможность любви. Увы! Так и живем.
Бургомистр. Карл, мне тут сообщили довольно странное известие… Ну… будто бы вы… объявили войну… Англии…
Мюнхгаузен (достав часы). Пока еще нет. Война начнется в четыре часа, если Англия не выполнит условий ультиматума .
История произошла 31 декабря, так что ее можно считать за новогодний маскарад. Сцена, однако, очень реальная.
В деревне нашей живет семья татар, с которыми мы когда-то раньше дружили, а затем крепко поссорились. Ссора эта в вялотекущем состоянии длится уже пару лет. И вот на нынешний Новый Год Витка готовит карнавальные костюмы; и вдруг вспоминает, как два года назад давала этим татарам кусок материи шахматной расцветки, тоже на новогоднее представление в клубе, на костюм ребенку. Она посылает за ним соседского армянского мальчика – чтобы самой во вражеский лагерь не соваться. Мальчик возвращается и говорит, что тетя Эсма передала, что никакой ткани нет. Витка озлобевает. Жалуется мне. Я не хочу раздувать конфликт из-за куска материи и предлагаю Эсму торжественно проклянуть, а про ткань забыть.
Но Витка – воин. Она спрашивает: “Где у тебя был мазут?” Мазута нет, но есть слитое когда-то из мотора старое машинное масло, которым я иногда развожу печь. У меня в голове это с шахматной тканью никак не рифмуется, так что я даже не сразу понимаю, в чем дело. А Витка на едином порыве идет и отливает себе бутылочку этого черненького масла. И говорит: “Пойду я этим сукам, и если эти суки мне мою материю не отдадут, то я им весь дом мазутом оболью! Пусть моют весь Новый Год!”
У меня задуманная операция вызывает определенные сомнения. Крымские татары, если кто не знает, похожи на израильских арабов – в частности, своей любовью к дракам и войне. Идти с ней – это привносить мужской элемент в женские разборки. Женская драка – это одно, а мужская – другое. Я ей аккуратно перевожу свои мысли. Но пышущую праведным гневом амазонку не удержать. Она переодевается в красивую (!) одежду и выходит со двора с сумочкой, в которой лежит заветная бутылка.
Погода, кстати, теплая и солнечная. Я копаюсь в огороде еще полчаса, а потом начинаю волноваться. Фантазии есть что порисовать: там полный дом татарских баб. Наконец героиня возвращается. Легкая, довольная. В пакетике – костюм шахматной королевы. Отдали сразу, без боя, как только увидели зашедшую во двор решительную Витку. Остаток энергии она спустила на обратной дороге за чашечкой кофе у соседки-армянки.
