Visum et Repertum - страница 8

Соответственно нижайше прошу достопочтенные Власти вынести Заключение о Казни сих Злодеев, дабы умиротворить сих Подданных, поскольку Деревня довольно велика; и сверх того ввиду изложенного я также нахожу это необходимым.

Медведжа (внизу слева) и окрестности (ок. 1720).

Рапорт доктора Глазера вызвал некоторый переполох в белградской ставке; было решено направить новую комиссию в Медведжу для изучения вопроса о вампирах. Возглавлял ее полковой врач Иоганн Флюкингер; в комиссию вошли оберстлейтенант Бюттенер и фенрих Линдельфельс, а также военные медики Зигель и Баумгартен. Как замечает А. Мезес, «по сравнению со случаем в Кисильево в данном случае поражает крайняя степень мобилизации. Причина здесь географическая. Медведжа располагалась прямо на границе, и местные гайдуки, без сомнения, занимались <…> патрулированием и обнаружением лиц, незаконно пересекавших границу, которые могли занести во владения чуму. Поэтому с административной точки зрения деревня была гораздо важнее Кисильево: страх перед чумой мобилизовал на границе куда большие силы, чем во внутренних областях Сербии» (Mezes, A. Insecure Boundaries: Medical experts and the returnng dead on the Southern Habsburg borderland. Central European University, 2013. C. 32–33).

Комиссия прибыла в деревню 7 января 1732 г. В отличие от Глазера, чьей задачей было установить наличие или отсутствие эпидемии, Флюкингер и его команда «фокусировались исключительно на самих трупах, то есть на источнике проблемы, вызывавшей недовольство местных жителей, которые угрожали администрации оставить свой пост. <…> В сущности, Фромбальд, Глазер и Флюкингер легитимировали местные обычаи убийства непокойных мертвецов. У этого вопроса имеется два аспекта. Во-первых, местная община могла оказывать существенное давление на должностных лиц, так как пограничные земли крайне нуждались в военных и гражданских поселенцах. С другой стороны, официальные лица практически не могли представить никакие убедительные аргументы против подобных обрядов: высшие власти не обеспечили их таковыми, и до запрета расправ с мертвыми, наложенного Марией Терезией в 1755 г., офицеры на местах не располагали никакими руководящими законами или теориями» (Mezes, там же, с. 34). В целом же, замечает Мезес, в габсбургских владениях, из экономических и управленческих соображений, долгое время допускались расправы с мертвыми, в которых участвовали и священники; за «суеверие» и самоуправство наказывались обычно общины, действовавшие без одобрения местных властей и присутствия священника.

По завершении работы комиссии был составлен протокол под названием Visum et Repertum («При осмотре установлено») — самый знаменитый исторический документ, связанный с вампирами. Протокол был направлен в венский Гофкригсрат (придворный военный совет); военные власти в Сербии рекомендовали представить членов комиссии к наградам, что было одобрено лишь в ноябре. Как можно предположить, Карл Александр Вюртембергский (1684–1737), управлявший Сербским королевством с 1720 г., довел Visum et Repertum до сведения прусского короля Фридриха Вильгельма I во время визита в Берлин в начале 1732 г. Фридрих Вильгельм, в свою очередь, поручил Королевской академии наук вынести заключение касательно протокола. Обсуждение началось 7 марта, а и марта академия постановила, что описанные в протоколе явления могли быть объяснены естественными причинами. Сенсационный документ, однако, не замедлил разойтись по Европе в газетных и журнальных публикациях, издавался в виде брошюр и перепечатывался в книгах, став на долгие годы одним из основных источников вампирской эпидемии. Перевод выполнен по изданию