Легкий ветерок играл пламенем свечи в моем простом дощатом жилище. Тяжелые белые ноги топали — топ-топ-топ — по скрипучим настилам за решетчатым окном. Загляни они через решетку, и увидели бы, как я разговариваю с призраком. Ничего удивительного, в этакую-то эпоху, а может, и в другие эпохи тоже.
— Во время нашего последнего разговора ты сказал, что используешь информацию из действующего устройства, оставленного нам в наследство настоящими ИИ.
— Отличная догадка.
— Это представляется логичным.
— Когда тримурти[54] покинула Землю, они открыли канал связи с особым пространственно-временным континуумом. Там есть несколько основных отличий от нашего пространства-времени. Одно из них — в том, что время там идет гораздо быстрее, чем у нас, хотя для находящегося в том континууме это незаметно. Другое — временной вектор развернут в обратную сторону. Тримурти движется назад во времени. Вот, похоже, каким образом их артефакт, который американцы называют «Табернакль», на момент обнаружения его в космосе оказался старше Солнечной системы. Но наиболее важным — что и определило выбор — стало то, что информация была интегрирована в геометрическую структуру этого пространства-времени.
Я закрыл глаза и сосредоточился.
— Ты говоришь, что информационные, цифровые разумы составляют часть базовой структуры этой вселенной. Разум, не нуждающийся в телах. Целая вселенная — как космологический компьютер.
— Ты уловил суть.
— И ты нашел путь в эту вселенную.
— О, нет-нет-нет-нет-нет. Та вселенная закрыта. Она закончилась вместе с тримурти. Их время ушло. Та вселенная была несовершенной. Есть другие мыслящие пространства вроде нее, только лучше. Мы собираемся открыть множество — сотни, со временем и тысячи — порталов. Наша потребность в обработке данных всегда будет больше, чем доступный нам объем памяти, и дэвы — лишь временная мера. Целая вселенная, прямо рядом с нашей, всего в одном шаге, доступная для вычислительных ресурсов.
— Что вы собираетесь сделать?
— Йотирлингамы.
Йотирлингамы были святыми местами, где в эпоху Вед созидательная энергия Господа Шивы вырвалась из-под земли столпами божественного света, изначальными символами фаллического культа. Теперь они будут исходить не из земли, а из другой вселенной. И Шив дал им название в духе прочей своей космологической чуши. В недостатке спеси его не упрекнешь. Его образ из IТ-пыли засверкал, взвихрился и рассыпался бесчисленным множеством крохотных искр. Улыбка его, казалось, осталась, как у легендарного Чеширского Кота. Неделю спустя в городах в каждом из индийских штатов появились двенадцать световых столпов. Из-за едва заметного отклонения от оси делийский йотирлингам встретился с землей посреди Далхаузи, обширнейших городских трущоб, забитых сверх всякой меры бежавшими от засухи.
Одновременное, в одиннадцать тридцать три, появление двенадцати столпов света в городах по всей Индии парализовало железнодорожную сеть. Это стало одним из наименьших нарушений порядка того дня, но для меня, застрявшего на острове посреди Брахмапутры и стремящегося попасть в Дели, оно было наиглавнейшим. Чудо уже то, что летали хоть какие-то самолеты, а то, что я сумел купить билет на один из них за любые деньги, вообще свидетельствовало о том, что эпоха богов воистину вернулась. Даже тогда, когда входы в чужие миры открываются прямо посреди наших великих древних городов, индийским бабушкам все равно нужно пускаться в путь, чтобы повидать своих любимых малюток.
Я пытался связаться с Сарасвати, но все канаты связи с Дели отключились; искусственные интеллекты из кол-центра сообщати, что сеть будет восстановлена спустя неопределенное время. Пока аэробус «Эйр Авадх» нес меня над истончившейся серебряной нитью пересыхающего Ганга, я размышлял, каково для привыкших зависать в дэв-сети вновь возвратиться в одну-единственную черепную коробку. В крохотном туалете я опять превратился в выбритого, подстриженного, благовоспитанного делийца. Когда мы садились в аэропорту Индиры Ганди, командир экипажа посоветовал сидящим справа выглянуть в иллюминаторы, чтобы увидеть йотирлингам. Голос его звучал неуверенно, не тот тон, какой хочется слышать у пилота воздушного корабля, словно человек не мог поверить своим глазам. Я начал разглядывать это задолго до командирского призыва: линия яркого, будто солнце, света поднималась из серой дымки центрального Дели вверх и там терялась из виду, насколько я мог рассмотреть, выворачивая шею, чтобы заглянуть сквозь крохотное окошко в темнеющее небо.
