Эбенезум и Мэгги направились к тому из больших камней, который аж выворотило из земли богатырским чихом. Я тем временем с удивлением обозревал окрестности: как же можно было так опустошить эту и без того пустынную местность! Эбенезум подсадил Мэгги и сам тоже уселся на валун.
– Но что случилось? — только и спросил я.
– Эбби никогда ничего не мог от меня скрыть, — хихикнула Мэгги. — И потом, по правде говоря, откажись он колдовать — нам бы не выжить этой ночью!
Учитель подергал себя за бороду:
– Я освободил тебя от Унвина, помни об этом!
– Просто я предпочла беседовать с тобой, а не с ним. Унвин всегда был безумно ревнив. Вот он и дематериализовался со злости. А ты из-за этого чихнул пять раз.
Эбенезум хотел было вставить пару слов, но Мэгги все говорила и говорила:
– Вот тогда-то мне и пришла в голову эта идея. А что, если ему чихнуть как следует! Справиться с его болезнью мы не можем, но можем попробовать обратить ее себе на пользу. Вот мы вдвоем и придумали небольшое заклинаньице, которое увеличило чихательную мощь Эбби в сто раз!
– Да уж… — произнес Эбенезум, потирая покрасневший от постоянного сморкания нос.
– И вот мы в безопасности. И королевство освобождено. По крайней мере надеюсь, что так. — Тут Мэгги в сердцах сплюнула. — Эта Смерть — такая стерва! Помню, когда погиб Унвин, я стала так ее бояться, что сдуру заключила сделку — в пять раз увеличить срок моей жизни в обмен на мое разрешение, как она это называла, «время от времени использовать территорию моего королевства». Смерть, правда, не предупредила меня, что в промежутках между «использованиями» здесь будет хоть шаром покати. — Мэгги огляделась. — Интересно, сдержит ли она свое слово? Хоть бы знак какой подали!
Мэгги хлопнула Эбенезума по плечу:
– Но ты еще не дослушал мою историю!
Эбенезум посмотрел на темневшие вдали холмы:
– Увы, моя добрая наставница, нам пора, путь наш неблизок. Собирай пожитки, Вунтвор. Лучше отправиться в дорогу, пока солнце не слишком высоко.
– Останетесь как миленькие и дослушаете! — рассердилась Мэгги. — Ты, Эбби, всегда был невоспитанный! Так вот, жила-была одна прекрасная принцесса в своем прекрасном королевстве, и все было хорошо, пока, как на грех, с неба не посыпались жабы, и…
– Ай! — вскрикнул я, потому что кто-то укусил меня за руку.
Эбенезум вскочил:
– Комары! Их здесь тучи!
Мэгги воздела руки к небу:
– Мое королевство спасено!
– Черкни нам письмецо, когда обживешься и наведешь порядок! — бросил через плечо Эбенезум.
Мы шли несколько поспешнее обычного, то и дело хлопая себя по рукам и ногам. Наш путь лежал в Вушту.
«Волшебник не может уметь все. Этот факт большинству магов трудно признать. Тем не менее это так! Я уже не говорю о переговорах с выгодными клиентами! Факт остается фактом: существуют объекты, в том числе и люди, которые, по тем или иным причинам, совершенно нечувствительны к прямому воздействию магии. Именно для этой категории и предназначены различные тонкости непрямого воздействия. В подобных обстоятельствах не мешает также иметь при себе, например, дубинку».
«Наставления Эбенезума»,
том VIII
Учитель наконец чихнул. Признаюсь, я заждался.
Когда мы начали спускаться в очередную долину — а это произошло через три дня после наших леденящих кровь приключений в Долине Врунга, — я снова заметил, что с пейзажем что-то не так: то попадется вывороченное с корнями дерево, то разобранный по бревнышку домик или амбар, то затоптанное фермерское поле. В общем, картина та еще.
На сей раз ни учитель, ни я особенно не удивились такому повороту событий. Колдовство, видимо, будет преследовать нас всю дорогу до Вушты. К тому же, как отметил Эбенезум во время последнего вечернего привала, дела наши благодаря всему этому разгулу волшебства обстояли не так уж плохо. Право же, если нам подвернется еще что-нибудь волшебное, то мы прибудем в Вушту состоятельными людьми.
– Везение тоже можно понимать по-разному, — заключил Эбенезум, устраиваясь на ночлег. — Задаром ничего не достается, в том числе и заклинания. Запомни это, Вунтвор!
Легко было ему говорить прошлой ночью, когда мы еще не напоролись на это, нынешнее волшебство. Теперь Эбенезуму оставалось только чихать.
