— Но мы не договаривались о новой концепции, Артем Андреевич. Вы что-то перепутали.
Произнесла — и тут же спохватилась. Величайший гений современности не может перепутать, виноват будет кто угодно, только не он. Поэтому Катя покладисто добавила:
— Или я вас неправильно поняла.
— Так готова новая концепция или нет? — сухо осведомился Турищев.
— Нет. Но я не…
— Идемте.
Катя вынуждена была последовать за писателем, причем едва поспевала, такую скорость неожиданно развил вальяжный барин.
В кабинет Жукова ворвались без стука. Жуков и Лайма, похоже, спорили. Катя даже удивилась — чего это Снежная королева так горячится? — но было не до пустых раздумий.
— Эта особа сорвала мне выпуск книги, — процедил Турищев, указывая на Катю движением вздернутого подбородка. — Теперь в срок вам наверняка не уложиться.
— Уложатся, — коротко возразила Лайма, и от неуловимого акцента слова прозвучали приказом. — У меня все рассчитано по дням.
— Конечно, уложимся, — широко улыбнулся Жуков. — Катя, что же вы не подготовили обложку? Ничего, Артем Андреевич. Катя, если надо, работает быстро, она все сделает.
— Художественные концепции не создаются за пару дней, — раздраженно сообщил Турищев. — По крайней мере, адекватные моим произведениям.
— Но ведь концепция у нас есть, — напомнил Жуков. — Прекрасная концепция. Читателям нравится.
— Значит, госпожа Долинина ничего вам не передавала?
«Вот я и пробилась в госпожи, — констатировала Катя. — Влипла так влипла».
Теперь черед тупо переспрашивать настал для Жукова.
— Передавала? — выдавил он.
— Ну, да. Я еще месяц назад сообщил ей, что не удовлетворен старым дизайном. Для моих предыдущих вещей он годился, не спорю. Но я вырос, как художественно, так и интеллектуально, и теперь требуется большее. Госпожа Долинина обещала воплотить мои задумки в жизнь.
— Задумки? — Лицо Жукова выразило искреннее недоумение. — Но наш дизайн хорошо расходится. Зачем задумки? Лайма, разве мы собирались что-то радикально менять?
— Радикально — нет. Арт, объясни толком.
Катя невольно обратила внимание, что коммерческий директор обратился к Лайме как к высшей инстанции, за которой последнее слово. Впрочем, правильно. Турищев отвечает за содержание книги, а обложка — это уже часть имиджа.
— По-моему, все предельно ясно. Месяц назад я озвучил госпоже Долининой свои соображения по новому дизайну, а она должна была воплотить их в жизнь. Она этого не сделала — более того, скрыла мое требование от руководства издательства. Я ведь правильно понял, Сергей Васильевич? Вы были не в курсе? Или… — Турищев угрожающе сдвинул брови, — или вы все знали и намеренно проигнорировали мое мнение?
— Не знал, не знал, — замахал руками Жуков. — Что вы! Как я мог проигнорировать ваше мнение? Но, раз так получилось, возможно, оно и к лучшему? Книга выйдет в привычном оформлении… читатель сразу ее узнает, выделит на прилавке…
— Читателю незачем выделять мою книгу на прилавке, — ледяным тоном парировал Турищев. — Он подойдет и попросит… нет, потребует последнее произведение Арт Тура. И, увидев необычную обложку, сразу поймет, что в моем творчестве наступил новый этап.
— Ты не должен решать такие вопросы самостоятельно, — возразила Лайма. — Следует сперва просчитать, будет ли это коммерчески выгодно. Девушка права, что тебя не послушалась. Но не права, что скрыла все от нас. Девушка, это безусловное нарушение субординации.
Катя с трудом сдержалась, чтобы не сообщить, сколько лет она уже не девушка. Лайма нередко появлялась в издательстве, однако не удосужилась выучить ни одного имени — кроме, разумеется, имен начальства.
— Я в первый раз слышу о новой концепции обложки, — стараясь быть спокойной, произнесла Катя вслух.
— Сперва я грешил на женскую забывчивость, — словно об отсутствующей, продолжил Турищев. — Но теперь склоняюсь к мысли, что госпожа Долинина действовала намеренно. Это саботаж.
— Ну, что вы! — горячо вступился Жуков. — Катя на это не способна. Забывчивость, тут одна забывчивость. Молодая, красивая девушка, ветер в голове. Простим ее на первый раз и выпустим еще одну книгу в старом дизайне. Лайма права, мы обязаны уложиться в срок. Бизнес есть бизнес, вы же понимаете, Артем Андреевич.
