В Уэстереме наших двух друзей приветливо встретили величественная хозяйка дома, ее супруг, старый ветеран, прекрасно помнивший все события сорокапятилетней давности, когда он начинал службу, и сын этой четы, подполковник полка Кингсли, расквартированного тогда в Мейдстоне, откуда он приехал навестить родителей. Гарри с некоторым любопытством поглядел на этого офицера, который, несмотря на свою молодость, участвовал в стольких кампаниях и пользовался столь высокой репутацией. Его никак нельзя было назвать красивым. Он был очень худощав и бледен, рыжеволос и скуласт. Однако его искренняя учтивость со старшими, сердечность с друзьями и живость его разговора скоро заставляли забыть про его некрасивое лицо, а некоторым оно даже начинало казаться прекрасным.
Мистер Уорингтон едет в Танбридж? Их Джеймс составит ему компанию, сказала за ужином хозяйка дома и что-то шепнула полковнику Ламберту, который лукаво улыбнулся и многозначительно подмигнул. Затем полковник попросил вина и предложил выпить за здоровье мисс Лоутер.
— От всего сердца, — пылко воскликнул полковник Джеймс и осушил бокал до последней капли. Маменька же шепнула своему старому другу, что Джеймс и упомянутая девица намерены сочетаться браком и что она происходит из знаменитого на севере Англии рода Лоутеров.
— Да будь она хоть дочерью Карла Великого, — воскликнул полковник Ламберт, — все равно такая невеста не была бы слишком хороша для Джеймса Вулфа и для сына его матери!
— Если бы мистер Ламберт был с ней знаком, он не сказал бы этого, объявил молодой полковник.
— О, конечно! Она — бесценная жемчужина, а ты — полное ничтожество, вскричала его мать. — Нет, я согласна с полковником Ламбертом, и принеси она тебе в приданое хоть весь Камберленд, я бы сказала, что Джеймс меньшего и не заслуживает. Вот так они все, мистер Уорингтон. Мы выхаживаем наших детей от лихорадок, кори, коклюша и оспы, мы отпускаем их в армию и по ночам не смыкаем глаз от страшных мыслей, мы горюем в разлуке с ними, а они приезжают домой на неделю-две в год или, может быть, раз в десять лет, чтобы после всех наших забот и тревог вдруг появилась девушка с красивыми глазами и наш мальчик покинул нас навсегда и даже не вспоминал про нас.
— Но скажи, пожалуйста, душенька, как же ты сама вышла замуж за отца Джеймса? — осведомился старший полковник Вулф. — Почему ты не осталась дома ее своими родителями?
— Наверное, потому, что отец Джеймса страдал подагрой и за ним некому было ухаживать, а вовсе не потому, что он мне хоть чуточку нравился, ответила его супруга; и в такой непринужденной и шутливой беседе вечер незаметно подошел к концу.
Наутро полковник Ламберт после многих любезных изъявлений дружбы расстался со своим недавним гостем и, поручив молодого виргинца заботам мистера Вулфа, повернул коня домой, а молодые люди поскакали в Танбридж-Уэлз. Вулф торопился добраться туда как можно скорее, но Гарри Уорингтон, пожалуй, не разделял его нетерпения — более того, его мысли с тоской следовали за полковников Ламбертом, возвращавшимся домой, и ему больше всего хотелось бы вновь очутиться в Окхерсте, где он провел три тихих и счастливых дня. Мистер Вулф был вполне согласен с пылкими похвалами, которые Гарри расточал мистеру Ламберту, его жене, дочерям и всей этой прекрасной семье.
— Я считаю теперь, что высший предел всякого честолюбия — это прожить жизнь так, как прожил ее полковник Ламберт, заслуживший всеобщее уважение, заметил Вулф.
— А слава и честь? — спросил Уорингтон. — Разве они ничего не значат и вы не хотите их добиться?
— Когда-то я мечтал только о них, — ответил полковник, который давно уже представлял себе счастье совсем по-иному. — Но теперь мои желания стали много скромнее. Я служу в армии с четырнадцати лет. Мне пришлось познакомиться почти со всеми обязанностями, связанными с моей профессией. Я знаю все гарнизонные города нашей страны и имел честь принимать участие во всех кампаниях последних десяти лет. Нет таких обязанностей офицера, каких мне не случалось исполнять, — я только не командовал армией, на что человек моих лет, конечно, надеяться не может, и теперь меня больше всего влекут покой и книги, я хочу иметь любящую жену и нянчить своих детей. Вот какой элизиум манит меня, мистер Уорингтон. Истинная любовь лучше славы, а тихий семейный очаг, у которого сидит избранница твоего сердца, — это величайшее благо, какое только могут ниспослать нам боги.
