Люк помог ей поставить посуду в мойку.
— Почему ты не стала медсестрой, у тебя же все в роду медики?
— Я всегда мечтала быть адвокатом. Вероятно, из-за обеденных споров и дискуссий за столом. Хотя, ты прав в одном — в каждой женщине живет или гинеколог, или педиатр. Мама медсестра, и она хотела, чтоб я пошла по ее стопам. Я ничего не имею против этой профессии, но подчинить себя врачу-мужчине и выполнять его указания…
— Ты прямо как моя сестра Сара, — засмеялся Люк.
— Я не знала, что у тебя есть сестра.
— Даже две. Обе — пилоты ВВС. Мик, Микаэлла, в пятой эскадрилье в Делаваре, а со своим другом Фаром она познакомилась, когда училась в воздушной академии. Сара ее моложе на три года, летает в Калифорнии.
Джей изумленно смотрела на Люка.
— У тебя две сестры летчики-истребители?
— Не истребители, хотя поначалу им это нравилось. Я полагаю, что, когда Фар и Мик поженятся, Мик уйдет в отставку. И Сара тоже угомонится, когда встретит хорошего парня.
— Ты думаешь, они обе откажутся от карьеры, чтобы стать домохозяйками? — ехидно спросила Джей.
— Мама говорит, что карьера женщины в заботе о муже и детях. Она следовала за отцом без возражения, куда бы его ни перебросили, и создавала уют в любых условиях. Она считает это привилегией, а не жертвой, — жестко закончил Люк.
— И она желает того же своим дочерям? Быть прислугой и экономкой в доме какого-нибудь мужчины?
— Она, черт возьми, не хочет, чтоб они оказались в одной братской могиле с каким-нибудь мужчиной!
— Ну, это не зависит от пола. Тебе она тоже желает долгой жизни. Как же ты, имея таких сестер, не веришь, что женщина может быть защитницей, может спасти…
Он не дал ей закончить:
— Нет, если уж я попаду в беду, вряд ли кто-нибудь из мужчин вытащит меня из нее лучше, чем Мик и Сара.
И Люк ушел с кухни, оставив Джей в противоречивых чувствах.
Неужели Люк Ремингтон только что признался ей, что может принять помощь от женщины? Хотя принял же он помощь, когда рожала Птаха. Однако рождение ребенка — это область, по мнению мужчин, чисто женская.
Просто Люк, как и братья Джей, забывает, что сестры тоже женщины. Люк ничуть не отличается от мальчиков в колледже. Его не интересуют ни ум, ни способности Джей. Ему нужна от нее только постель. А вот этого-то он и не получит. Никогда!
— О'Брайен, проснись, О'Брайен! — Джей открыла глаза и увидела лицо склонившегося над ней Люка.
— Что? — Обрывки сна еще туманили мозг.
— Тебя мучили кошмары. Ты все время кричишь «нет!». — Он присел на краешек кровати.
— Я принимала роды у Птахи, и все было ужасно, — сказала она. — Ребенок оказался вовсе не ребенком, а огромной лошадью, да еще с рогами. Рога превратились в ножи, откуда-то появляется Паркер. Он ходит позади меня, и я знаю, что мне надо найти тебя, но я не могу вспомнить, где сарай, и все ищу, ищу… — Джей прикусила свою ладонь, пытаясь остановить стремительный поток слов.
Люк отвел ее руку.
— Все хорошо, О'Брайен.
Его слова не успокоили разум, взбудораженный ночным кошмаром.
— Я не могла заснуть, лежала здесь и думала об ужасах, которые могли произойти. Ребенок пошел бы ножками, или пуповина обмотала горло, или, в конце концов, я могла уронить девочку. — Ужасные образы нахлынули с новой силой, и, не задумываясь, Джей, бросившись к Люку, мертвой хваткой вцепилась в его руку.
— А если бы она умерла от кровотечения?! Или ребенок задохнулся? А дети не слепнут, если не промыть им глаза? Я не помню, промыла ли я ей глаза… Почему она так кричала? Я не покалечила ее при родах? Не думаю, что сильно нажала на нее, но вдруг? Может, я повредила ей шейку… Ее могло парализовать! И я была бы виновата…
— О'Брайен!
— Я знаю, что люди рожали испокон веков, что крестьянки вообще рожали в поле. И меня это совершенно не беспокоит. Но каждый раз, когда я закрываю глаза… Что ты делаешь? — Она осознала вдруг с полной ясностью, что Люк укутывает ее в одеяло и берет, как ребенка, на руки.
— Постарайся немного поспать. — Осторожно пронеся через холл, он опустил ее на свою разобранную кровать, простыни которой еще хранили его тепло.
— Я не засну здесь, — запротестовала Джей.
