- А в школу вы ходили частную или государственную?
- Государственную. Испанский, английский, валенсийский там изучал. Уроки музыки там были. С математикой отец помогал. Основы игры на гитаре мне дали. В испанской школе гораздо легче учится, чем в наших.
Зрители улыбаются.
- В 2004 году ему улыбнулась удача, — продолжаю я, — Папа продал четыре мобильных приложения за полмиллиона евро. В мае 2005 мы переехали в нашу квартиру в Валенсии. Вы не можете себе представить, что это такое, переехать в своё жильё. До этого мы снимали комнатку с одной кроватью для меня. Папа спал на полу на надувном матрасе. А тут такие хоромы.
На экране идут кадры с видом нашей испанской квартиры, которую я снял на видеокамеру для Лены.
- Отец очень гордился этой квартирой. Но, к огромнейшему сожалению, воспользоваться плодами своего труда, он толком не сумел… — здесь я сделал паузу в несколько секунд, после чего продолжил, — Двадцать седьмого июня этого года отец взял в аренду небольшую шаланду, порыбачить, отдохнуть со мной. У него и лицензия на вождение лодки была. Он всё мечтал выловить трёхметрового морского угря. Но мы эту рыбу не словили. В тот день на скумбрию наткнулись, ящиков пять натягали. Там же как? Обычная палка, на ней длинная верёвка с крючками по восемь-десять сантиметров. На эти крючки цепляешь рыбу, забрасываешь и палкой этой водишь верх-вниз, верх-низ, — я даже рукой показал как это делать нужно, — Потом достаёшь, рыбу с крючков снимаешь, потрошишь и опять повторяешь весь этот процесс. Мы собирались уже домой, когда это всё и случилось. Отец спустился вниз за льдом, чтобы добавить в ящики с рыбой. Я был на палубе. И тут лодку резко закачало, я ещё успел увидеть огромную волну и нас перевернуло. Я даже испугаться не успел. Как мне потом сказали, это был какой-то подземный толчок. Меня сначала под воду затянуло, воды нахлебался. Но на мне был спасательный жилет и меня тут же вытолкнуло на поверхность. Там мусор какой-то плавал, а вот лодки и отца не было. Одна вода кругом, волны и бездна под ногами. Я голос сорвал, всё отца звал. Кричал пока были силы. Для меня он был где-то там, в метрах пятидесяти от меня.
- Но помощь же пришла? — участливо спрашивает ведущий.
- Никого не было. Самолёты в небе видел, вертолёт пролетал. Я там долго болтался в воде. Потом, уже когда солнце на запад ушло, сообразил, где юг, а где север. Потом молиться начал. Это меня и спасло. Уже когда стемнело я разглядел какие-то огни, на них и поплыл в ту сторону. Плыл я всю ночь и день. Отец меня всегда учил не беречь силы на обратный путь. Выкладываться всегда по полной. Плюс, я верил в то, что там меня ждёт отец и просто обязан туда приплыть. Доктор потом сказал, что это просто чудо, что я не получил воспаления. Вода же холодная. Это возле пляжа она прогревается, а там где море — она ледяная.
- Акулы рядом плавали?
- Знаете, не видел. Да и в тот момент об акулах я думал в самую последнюю очередь.
Анна Петровна утирает слёзы и обнимает меня. Мне самому себя жалко. На записи Малахов меня полчаса расспрашивал про мои беды, а после монтажа в пять минут всё уложили.
Я, на экране, рассказываю, как доплыл до пляжа. Как встретил Камилу, как пел ей песни за кусок пиццы и колу, как лежал в госпитале, про испанского полицейского сеньора Хуана, национальное телевидение, наш турнир на Мальорке. Потом я говорю то, о чём меня настоятельно просил сказать Антонио.
- Я очень благодарен сеньору Хуану. Можно сказать, что именно благодаря ему я и нахожусь в этой студии. Если бы он не оказал мне помощь, я не знаю, что бы я делал. На берег я выплыл в шортах, майке и спасательном жилете. У меня даже обуви на ногах не было, не говоря о деньгах. Его семья отвезла меня в больницу, а потом приютила в своём доме. Вот представьте себе, что милиционер выловил в Москве-реке какого-то странного иностранца. Пригласил к себе домой пожить на месяц, накормил, одел, денег дал. Сказка? А сеньор Хуан это сделал. У него католическая семья, они молятся перед едой, он сам свечки перед иконой зажигает. Очень честный и порядочный человек. Отблагодарить его дочь Камилу своими песнями, это было самое малое, что я мог сделать.
