– Наркоту, наверное, – пожала плечами Татьяна. – Мощи в чем возят?
– В зависимости от размера, наверное. В раке. Но стоит ли игра свеч? Расходы на самолет, на рекламу, а если это рака, то не так много порошка можно засыпать.
– А если он таким образом новый канал поставок откроет? Это – первая ласточка. А если что, можно все на средневековых дельцов свалить. Выдать прессе всю информацию, которую нам Валька-Магдалина сообщила – про специальных агентов, которые их добывали, про «обнаружение» тел святых… И остаться белым и пушистым.
– Все равно, по-моему, экономически невыгодно, – заметила я. – Но это нужно сообщить Ивану Захаровичу, пусть он со своими соратниками просчитывает. Нам было велено держать глаза и уши открытыми, мы и держим. Только вот нужно как можно скорее добраться до средств связи.
Я предложила трогаться в направлении особняка. Татьяна тем временем оглядывала забор, у которого мы стояли.
– Юля, по-моему, такой же был у Василия Степановича, – заметила подруга. – Или похожий?
– И что?
– А если мы у его соседа? Вспоминай, что он говорил про соседа.
– Француз какой-то. Винодел. Виноторговец. Василий Степанович с ним не дружит, но вино покупает.
– Ты забор помнишь? Он или нет?!
Я пожала плечами. Я не могла сказать точно. Вроде похож. С другой стороны, кто знает?! Из парка Василия Степановича мы видели у соседей лишь деревья.
При приближении к зданию мы не заметили никаких особых вычурностей. Красивый каменный трехэтажный дом, без башенок, без куполов, правда, украшенный лепниной. В сад выходило две двери – в центре, явно парадное крыльцо, и сбоку, скорее всего, дверь для прислуги.
– В какую пойдем? – посмотрела на меня Татьяна.
– В центральную, – ответила я. – Мы не крадемся и не скрываемся. Мы идем в открытую и просим помощи. И вообще, мы же законопослушные гражданки, ты разве забыла?
– Только под покровительством отечественной мафии, – хмыкнула Татьяна. – Как я выгляжу?
Если учесть ночь в беседке, то Татьяна выглядела очень даже неплохо, в особенности после того, как распустила волосы. Только ими одними можно привлечь мужиков. Французы вообще должны штабелями ложиться. Я таких волос, как у Татьяны, ни у одной француженки не видела.
– И ты, как всегда, прекрасна, – улыбнулась мне подруга.
Звонка на стеклянных дверях мы не нашли. Заглянув внутрь, никого не увидели. Постучав, не получили ответа. В результате мы просто вошли в незапертую дверь.
В холле никого не было – ни людей, ни статуй, как, впрочем, и огромных напольных ваз, картин, ковров, позолоты. Все было строго и стильно. Стены выкрашены в светло-серый цвет, пол серый, мраморный. У двух противоположных стен стояли диванчики и журнальные столики. И все. Мне лично этот холл чем-то напомнил гостиничный.
– Куда теперь? – спросила Татьяна.
– Пошли осматривать дом, – пожала плечами я. – Должен же кто-то найтись?
Коридор первого этажа оказался пуст. Никаких статуй! Никаких картин! Мы нашли огромную кухню, но постеснялись пока прикладываться к кушаньям, хотя гигантский холодильник-шкаф манил к себе. Рядом с кухней находился огромный зал с двумя каминами в стиле рыцарских замков. Здесь точно могло бы пировать два боевых отряда рыцарей – хозяйский и его союзника. Мебель здесь была старинная, пол каменный, плиточный, на стенах висела коллекция оружия.
Все остальные помещения на первом этаже были подсобными, туалет современным, без изысков.
Мы отправились на второй этаж. Кабинет, еще кабинет, пустая спальня. Раскрыв дверь в четвертую комнату, мы с Татьяной замерли на пороге. Это была или гостиная, или переговорная. Вокруг невысокого, но довольно большого стола стояло восемь кресел. В двух сидели мужчины с чашками кофе в руках и смотрели в сторону двери.
– Доброе утро, – сказала я по-русски.
Ответ прозвучал на французском языке, которого я не знаю, но «Бонжур, мадам» понять в состоянии. Татьяна тоже поздоровалась и сообщила, что мы говорим только на английском и на русском.
– О, русские женщины! – воскликнул более старший мужчина на английском, вскочил из-за стола и стал выдвигать нам кресла. Второй тоже встал.
