– Это ваша версия?
– У меня пока вообще нет версий. Лишь рабочая гипотеза. Положим, этих людей шантажировали. Покойная либо сама была шантажисткой, либо знала о шантаже. В общем и целом идея такова: раскаяние, признание вины, желание насколько возможно загладить содеянное. Отец Горман взял эту миссию на себя.
– А потом?
– Все остальное – предположения, – признался Лежен. – Скажем, имел место рэкет и кто-то не захотел, чтобы ему перестали платить. Кто-то узнал, что миссис Дэвис при смерти и послала за священником. И вот что произошло после.
– Теперь я гадаю, почему напротив двух последних фамилий стоит вопросительный знак, – сказал Корриган, снова изучая бумажку. – Как по-вашему?
– Возможно, отец Горман сомневался, что правильно запомнил имена.
– Вместо «Корриган» могло быть «Маллиган», – согласился с ухмылкой врач. – Вполне возможно. Но уж такую фамилию, как Делафонтейн, либо запомнишь, либо нет – если вы понимаете, о чем я. Странно, что нет ни одного адреса…
Он снова перечитал список.
– Паркинсон… Паркинсонов завались. Сэндфорд… Тоже не редкая фамилия. Хескет-Дюбуа – попробуй выговори… Таких не может быть много.
Повинуясь внезапному импульсу, он перегнулся через стол и взял телефонную книгу.
– От Е до Х. Ну-ка, посмотрим… Хескет, миссис А… «Джон и Ко.», водопроводчики… Сэр Айседор… А, вот оно! Хескет-Дюбуа, леди, Элсмир-сквер, Юго-Запад-один, сорок девять. Может, позвоним сейчас?
– И что скажем?
– Что подскажет вдохновение, – легкомысленно ответил Корриган.
– Валяйте, – согласился Лежен.
– Что? – уставился на него доктор.
– Я сказал – валяйте, – точно так же легкомысленно отозвался инспектор. – И кончайте стоять с таким видом, будто вас застали врасплох. – Он сам взял трубку: – Соедините с городом. – Взглянул на Корригана: – Номер?
– Гросвенор, шестьдесят четыре – пятьсот семьдесят восемь.
Лежен повторил номер в трубку и передал ее Корригану:
– Желаю получить удовольствие.
Слегка озадаченный, доктор принялся ждать, глядя на инспектора. Гудки раздавались очень долго, но никто не отвечал. Наконец раздался женский голос, перемежающийся тяжелой одышкой:
– Гросвенор, шестьдесят четыре – пятьсот семьдесят восемь.
– Это дом леди Хескет-Дюбуа?
– Ну-у… Да… То есть… В смысле…
Доктор Корриган прервал эти нерешительные слова:
– Могу я поговорить с ней, будьте любезны?
– Нет, не можете. Леди Хескет-Дюбуа умерла в апреле.
– О!
Доктор Корриган, вздрогнув, проигнорировал вопрос: «Простите, а кто это говорит?» – и осторожно повесил трубку. Затем холодно взглянул на Лежена.
– Вот почему вы с такой готовностью позволили мне позвонить…
Инспектор злокозненно улыбнулся.
– В апреле, – задумчиво сказал Корриган. – Пять месяцев назад. Пять месяцев как ее больше не волнует шантаж – или какие там еще у вас были варианты… Она не покончила с собой, ничего такого?
– Нет. Умерла от опухоли мозга.
– Итак, возвращаемся к исходной точке, – сказал Корриган, глядя на список.
Лежен вздохнул.
– Мы вообще не знаем, имеет список отношение к убийству или нет, – заметил он. – Это могло быть обычным разбойным нападением в туманный вечер… И без случайного везения исчезающе мало надежды найти того, кто это совершил.
– Вы не возражаете, если я буду продолжать работать со списком? – спросил доктор Корриган.
– Валяйте. Желаю вам всей удачи в мире.
– Хотите сказать, что раз у вас ничего не вышло, то и я вряд ли чего-нибудь добьюсь? Не будьте так уверены. Я займусь Корриганом. Мистер, миссис или мисс Корриган – с большим вопросительным знаком.
I
– Ну вообще-то, мистер Лежен, даже не знаю, что еще вам рассказать. Я уже выложила все раньше вашему сержанту. Я не знаю, кем была миссис Дэвис и откуда она родом. Она прожила у меня месяцев шесть. Платила вовремя и казалась славной, тихой, почтенной такой женщиной… Уж не знаю, что еще вы хотите от меня узнать.
Миссис Коппинз перевела дыхание и с досадой посмотрела на Лежена. Он улыбнулся ей ласковой меланхолической улыбкой, по опыту зная, как такая улыбка действует на людей.
– Да я бы помогла вам, чем смогла, но вот ведь незадача… – поправилась женщина.
– Благодарю. Это то, что нам требуется, – помощь. Женщины знают – инстинктивно чувствуют – гораздо больше, чем может знать мужчина.
