Именно при королевском дворе сын Роберта Дьявола впервые услышал жестокое слово «незаконнорожденный» (бастард), часто сказанное ему не за спиной, а в лицо. Может быть, благодаря этому он научился сдерживать собственные гневные вспышки, скрывать помыслы и ладить на людях со своими откровенными недоброжелателями. Но обид он никому не прощал; дело было только за временем расплаты. Так формировался характер человека, оставившего в истории XI столетия значимый след и на военном, и на политическом поприще.
Будь рядом отец, крутой нравом и обладавший немалым воинским отрядом и целым рядом сильных крепостными оградами городов и рыцарских замков, Вильгельм бы не стал изгоем среди своих сверстников, спесивых по происхождению. Герцог Роберт Дьявол мог заставить недоброжелателей уважать себя и своего наследника. Опекуны же отца заменить не могли, да и уходили они один за другим из жизни насильственной смертью.
Но об отцовском заступничестве говорить не приходилось, и юный Вильгельм Нормандский люто возненавидел всех, кто называл его в глаза или за глаза «незаконнорожденным». Своим аристократическим происхождением кичились многие из его сверстников, обитавших, как и он, при королевском дворе. И тоже на правах воспитанников монарха Франции. Придет время, и кому-то из них правитель Нормандии и Англии жестоко отомстит за нанесенные когда-то в детстве обиды.
Такая жизнь до совершеннолетия обучила юного герцога запоминать многое и… умению постоять за себя, что тогда было совсем не излишней чертой характера даже знатного человека. Лучшей школой тому стали рыцарские турниры, сперва при блистательном дворе короля Франции, а затем при дворе герцога Нормандии, других крупных феодалов Французского королевства. Рыцарство смотрится в раннее Средневековье некой прозой и поэзией жизни любого феодала.
Детство и юность, прошедшая в постоянных стычках со сверстниками-аристократами, обстановка в собственном окружении наложили на характер Вильгельма I отпечаток скрытности, мстительности и жестокости. Дальнейший ход событий не раз покажет, что нормандский герцог, получив отцовскую корону и прочее наследство, обид детства не прощал и снисходительностью к своим недругам никак не отличался. Он был таким же, как все или почти все феодалы той эпохи. От родителей набожности тоже не наследовал, поскольку в вопросах веры следовал принципу практицизма.
Благодаря покровительству французского короля Генриха I юный герцог смог удержаться на нормандском престоле, которому угрожали не только сильные соседи (как, скажем, правители Бретани и Анжу), но и местные, собственные своевольные бароны, каждый из которых опирался на рыцарский отряд и имел хорошо укрепленный замок. Да и к тому же такое своеволие имело в среде нормандской знати родовые корни, которые уходили в не столь уж и далекий мир датских викингов.
Прямым их потомкам какая-либо узурпация полноты власти над собой приходилась совсем не по душе. Особенно когда такой феодал имел крепкий замок и некоторое число рыцарей, только и говоривших за столом о военной добыче и рыцарской славе. Отбитое у соседа стадо свиней или захваченный обоз соседских купцов могли стать строкой в победных песнях рыцарствующих норманнов, в балладах той эпохи.
Графов и баронов Нормандии можно понять: они гордились тем, что ведут свою родословную от викингов-датчан, заботясь о чистоте своей «голубой крови». Гордые эти люди сразу после получения известия о смерти герцога Роберта Дьявола стали бунтовать с оружием в руках против его незаконнорожденного наследника. По их убеждению, такой человек не мог начальствовать над «сыновьями датчан», покоривших Нормандию.
Несколько раз противники и сторонники маленького Вильгельма вели между собой упорные и разорительные войны в герцогстве. Сам он не мог принять в них участие из-за своего малолетства, хотя и был «знаменем» для своей партии. Зыбкий внутренний мир в Нормандии был восстановлен только в 1042 году после взятия сторонниками наследника герцогской короны замка Арк. Замок был хорошо укреплен, и капитуляция его гарнизона произвела сильное впечатление на нормандское баронство. На какое-то время оно поубавило прежний пыл, поскольку уже давно не сталкивалось с такой силой сюзерена.
