— А я Гарри. Гарри Поттер. Мы уже с вами виделись, тетушка Белла.
— Ты же умер, — недоуменно произнесла она.
— Да нет, я вполне жив. Кстати, если позволите мне на минутку взять мою мантию… спасибо. У меня там лимон в кармане, если бы он протух, вони было б на все отделение! — обворожительно улыбнулся Гарри. — Вот, если хотите, берите обратно… Вы не беспокойтесь, все будет нормально. То есть паршиво, конечно, что вас продержали столько лет в этом… м-м-м… замке, но я самую чуточку Блэк, а Блэки родню не бросают.
Беллатрикс машинально прижала мантию к груди, а потом совершенно неожиданно разрыдалась.
— Срочно успокоительного! — вскричал целитель.
— Не надо ей никакого успокоительного, — мрачно сказал Снейп, державшийся поодаль. — Проплачется — станет лучше.
— И ты тут?! — вскинулась Беллатрикс.
— Да мы все тут, тетушка, — быстро встал между ними Гарри. — И сестра ваша, и племянник, и кузен, вот только шурин… или зять? Путаю постоянно… Короче, лорд Малфой не смог прийти, разборки у него какие-то в министерстве, и другая ваша сестра тоже, ну так в другой раз…
— Так я все-таки не умерла? — в который раз переспросила она. — Мне не мерещится?
— Сейчас…
Гарри открыл окно, набрал с подоконника свежего снега и слепил снежок, который и вложил в худую руку Беллатрикс. Та дернулась сперва, потом уставилась на свою ладонь, с которой падали ледяные капли.
— Могу еще за шиворот напихать, — невозмутимо сказал Гарри. — Очень отрезвляет. Ну как, мы вам мерещимся или что?
— Я… — Беллатрикс вдруг встряхнулась, вытерла мокрую руку о простыню и попыталась сесть. Сестра хотела помочь ей, но та решительно отстранилась. — Если ты — Гарри Поттер, я хочу поговорить с тобой наедине.
Присутствующие обменялись тревожными взглядами.
— Она и без палочки может проклясть, — сказал Сириус.
— Не надо, Гарри, — попросила Нарцисса, прижимая к себе Драко.
— Поттер, это дурная идея, — фыркнул Снейп.
— Ну если ей так хочется, почему нет? — ответил тот. — Вы же будете за дверью. Мы ненадолго, я думаю.
Оставшись наедине с Беллатрикс, он внимательно всмотрелся в ее лицо. Так же внимательно смотрел с портрета директор Блэк, все это время хранивший гробовое молчание.
— Почему ты зовешь меня тетушкой? — спросила она.
— Потому что мы родственники, но связь очень замысловатая. Но если вы против, я буду называть вас миссис Лестрейндж, — пожал плечами Гарри.
— Помоги мне сесть, — велела Беллатрикс, помолчав, и тот осторожно поправил подушки. — Он хотел убить тебя.
— Я знаю. Не вышло.
— Ты в курсе, что это такое? — она подняла левую руку. Метка выглядела темной, темнее даже, чем у Снейпа, наверно, из-за очень бледной кожи.
— Конечно, — пожал плечами Гарри, опять дотронувшись до метки и испытав то же чувство, что и прежде. — И давно уже.
— Он должен возродиться… — Беллатрикс горящими глазами смотрела на метку. — Видимо, поэтому я понадобилась ему, именно я…
Директор Блэк на портрете прикрыл лицо рукой.
— Я не знаю, как и когда, но он вернется, и тогда…
— Мир содрогнется, — кивнул Гарри и вдруг ляпнул: — Тетушка, вы так не волнуйтесь, я пока вместо него.
Шен, которую он протащил в больницу, специально надев великоватую мантию (а как еще спрятать двухметровую змею?), высунула голову из его рукава, легла на грудь Беллатрикс и потрогала языком ее лицо.
— Уж-жас-с-сно больна, — заключила она. — Но оправитс-с-ся.
— Спасибо, милая, — сказал ей Гарри, — а теперь спрячься, пока не засекли.
— Конечно, хос-сяин…
— Тетушка, не теряйте сознания, — аккуратно встряхнул Поттер Беллатрикс. — Вы нам нужны здоровой и в трезвом уме. Приходите в себя, лечитесь — тут вам вон ваш предок поможет, я его напротив приклеил, — а потом мы уже побеседуем, хорошо?
— Да… — обморочным голосом произнесла та. — Поттер?! Быть такого не может!..
— Может, может… — фыркнул Гарри и подмигнул портрету. Тот явно собирался пропесочивать Беллатрикс, пока той окончательно не поплохеет. — Сириус! Я думаю, нам уже можно идти. Видите, тетушка отключилась?
* * *
«Привет, яблоневая плодожорка!
Такие вот дела. Спасибо, тетку вывели из коматоза, она, конечно, еще совсем плоха (ну ты прикинь, больше десяти лет на баланде!), но уже поадекватнее прежнего, так что к зиме ее выпишут… та-дам! К крестному. Павлинша отказалась наотрез (боится за мелкого), вторая сестра вообще не в курсе, по-моему, так что остался бедный мой пёс. К тому же у него дом под такими чарами, что никто не отыщет (круче, чем у моих было), ей там самое место. Крестный рад так, что аж… гм… я даже слов таких не знаю! Но отказать не может, ей иначе одна дорога — в приют какой-нибудь, а в нашем семействе это нонсенс. Уживутся уж.
