За маленьким оконцем, прорубленным в бревенчатой стене, клубился то ли туман, то ли морось. Еловая лапа закрывала мутное стекло, не пропуская свет. Печь за ночь остыла, и в комнате было сыро, пахло мокрым деревом и дымом. Горели искусанные комарами руки, щиколотки, лицо. Хоть скребись во всех местах разом, порыкивая и шипя от боли и удовольствия. Егор натянул одеяло повыше и лизнул вспухшие волдыри.
Стукнула дверь, впустив прохладный воздух. Придерживая охапку дров, втиснулся Евсей. Так вот кто стучал, а Егор думал – дятел. Подобрав рясу, монах устроился перед печью, убрал заслонку и укоризненно цокнул языком. Теперь ясно, почему пахнет дымом – растопка не хочет гореть. Евсей достал с приступки нож и начал откалывать от полешка тонкие лучинки.
– Давайте лучше я, – сказал Егор, откидывая одеяло.
Он торопливо оделся, поежился – волглая футболка неприятно липла к телу. Накинул камуфляжку и сменил монаха у печи. Сырая древесина с трудом расходилась под лезвием.
Наставник постоял над ним, виновато шмыгая носом. Сказал:
– Ну, тогда я за водой.
– Схожу я, вам лежать надо. Вон, до сих шатает.
Евсей качнул головой:
– Не следует потакать телесной слабости.
Подхватил деревянное ведро, окованное железными полосами, и ушел. Шагов в густом влажном воздухе Егор не услышал.
Горка щепочек постепенно росла.
Послышался громкий зевок, потом Юркин голос:
– Черт, показалось, в Ленькином сарае дрыхну. Сейчас войдет и гаркнет: «Подъем, тунеядцы! Плачу только за работу».
– Думаешь, тут завтрак в постель подадут? – спросил Егор, не оборачиваясь.
– Было бы неплохо, – сосед снова зевнул. – Блин, как стадо комаров пас. Весь искусанный.
Нож завяз, и Егор сердито буркнул:
– Не помнишь, из-за кого мы сюда попали?
– Из-за Дана, – огрызнулся Юрка. – Бр-р-р, холодина! – пожаловался он, но все-таки поднялся. Чертыхаясь, полез под лавку. – Вот скажи, почему все время пропадает второй носок?
Егор сложил шалашик из щепок, поискал спички.
– Ты сегодня бегать будешь? – спросил Юрка, натягивая джинсы.
Серая коробка нашлась на печном выступе.
– Да.
– Комары, – лаконично напомнил Юрка. – Сожрут.
– Что-нибудь оставят.
Огонек нехотя пробовал дерево, раздумывая, обосноваться в печи или нет.
– Я с тобой.
От удивления Егор выронил спичку. К счастью, щепа уже занялась.
– А как же комары?
Сосед со зверским выражением лица поскреб щиколотку.
– Будем приспосабливаться. Отрастим шкуру, как у носорога, перейдем на подножный корм.
Егор хихикнул.
– Ты чего? – с подозрением спросил Юрка.
– Вспомнил. Как вчерашний комарик, упитанный попался?
– Тьфу!
Юрка швырнул в него кроссовку. Егор, ухмыльнувшись, отбил локтем.
Позавчера они добрались наконец до узла. Переночевали в деревне у священника, у него же оставили лошадь с телегой. Отец Дарий помог купить продукты и снаряжение. Рано утром вышли, нагруженные, точно ослы. Кроме мешка на спине, Егор тащил в руках сумку и топор. На ремне через плечо висел арбалет. Юрка тоже вооружился, но Егор отнесся к этому без оптимизма. Сделать из необученного парня стрелка за такой короткий срок не может даже наставник Яцек.
Узел лежал километрах в пятнадцати от деревни, посреди болота. Комары начали жрать еще за околицей, и чем сильнее хлюпало под ногами, тем больше их слеталось. Отмахнуться не получалось, приходилось ступать след в след, осторожно, не забывая о ноше за спиной. Полузатопленная гать уходила из-под ног. Егор боялся, что потеряет кроссовки в густой жиже. Евсей, подоткнув рясу, бодро топал во главе их маленькой колонны, даже удивительно – казалось, такой хлипкий. Но вскоре запыхался и он, а Юрка вовсе сопел, как паровоз.