Ра"Ильмир снова начал шептать, и это не предвещало ничего хорошего. Сильнейший гравитационный удар смял щит демона и прервал заклинание. Всего пара секунд, но демон не увидел, что ЭлДжей обходил его сзади. Гномий молот вывел ЭлДжея из поля обзора демона, чем он и воспользовался. Он бежал максимально тихо, скрываясь за телами и всполохами огня. Время замедлило свой ход, все, что видел ЭлДжей, это голову демона, смотрящую в другую сторону. Прошла секунда, противник начал искать кота, вертя головой. Третья секунда демон развернулся и встретился взглядом с ЭлДжеем. Сердце колотилось.
"Дыхание дракона! Максимум!". ЭлДжей вложил в эту атаку всю ману и сам едва не погиб от отдачи. Ра"Ильмир за три секунды лишился головы, ее просто испепелило мощным потоком огня. Сила атаки была больше двадцати миллионов единиц. Даже врожденное сопротивление к огню не спасло демона от смерти.
Игроки перестроились и пошли в наступление, маги ушли на возвышенность и начали дистанционный обстрел, давая бойцам ближнего боя вступить в игру. Помощь ЭлДжея больше не требовалось, да и ему уже и самому было все равно. Его не интересовал этот бой, только спасение его дерева и таверны. Она должна остаться на месте, чтобы Милисандра могла вернуться.Меч пришлось взять с собой, потом надо будет отдать его Архаму, а то еду перестанет продавать.
ЭлДжей бегом направился к своему дереву. Огромная сила и ловкость, вкупе с усилением и бафом, позволили забраться на идеально ровный ствол дерева без затруднений. Сейчас надо было потушить пожар, разгоревшийся в кроне. Сам того не понимая, он использовал воздушный кулак для того, чтобы сбивать пламя.
Три часов ушло на устранение всех очагов возгорания и тушение обуглившихся веток. Крона сильно пострадала, но само дерево пережило все атаки демонов. Несколько дней ЭлДжей сидел на одной из самых далеких веток и лечил дерево. Бедный кот испытывал искреннюю благодарность за помощь в бою. Память понемногу возвращалась, теперь ЭлДжей считал себя очень умным котом. Он понял, что его благодарность и помощь животным не что иное, как контактная магия жизни. Но ничего не изменилось в его отношении к этому месту. Он по прежнему был котом, который был благодарен дереву и желал ему отплатить добром за добро.
Все три дня он лежал и наблюдал за входом в таверну. Он чувствовал моральную усталость после тяжелого боя, да и голоса в голове теперь говорили хором. Дремать получалось все сложнее, кровавый мир и война в нем пугали, но никак не хотели уходить из его снов. Во снах ЭлДжей, как и другие красные люди, был в гневе, чувстовал ярость и панику. И всеми силами старался убежать от красных гигантов с голыми черепами. Но с другой стороны его всегда ждал другой враг, прячущийся за личиной человека. Все, что мог сделать бедный кот, это убежать с поля боя и спрятаться в тихом лесу, где его никто не будет искать. Каждый раз, когда ЭлДжей убегал в лес, он понимал, что он забыл нечто важное. Причем, важное настолько, что это делало его человеком и было всем для него. С каждым днем ЭлДжей понимал все отчетливей, что ответ на этот вопрос будет выходом, но при этом причинит боль.
Целую неделю ЭлДжей сидел на дереве и не спускался вниз. Городская стража сняла обвинения за нападение и сейчас охраняла дерево. К нему никого не пускали, только хозяина таверны. Меч он скинул вниз, а сам с грустью в глазах сидел на самом краю ветки. Вечерами хозяин таверны выходил и говорил в пустоту, что спутница кота пока не пришла, прекрасно зная, что ЭлДжей сидит на дереве и внимательно слушает. Кот все это время лишь ел и лежал, ему было грустно, и он не понимал почему. Душа болела, хотелось плакать, но это не помогало.
На десятую ночь небо ясным. Было мало облаков, и луна была едва видна. Стояла абсолютная тишина, даже стражники на разрушенной крепостной стене заснули. Их храп ЭлДжей слышал за двести метров. В этом безмолвии, когда никто не шумел, и даже собаки не выли, ЭлДжей почувствовал, как на поле под деревом появилось живое существо. ЭлДжей ощущал его и знал, что это великое существо, и оно чует его и точно знает, где он находится. От его присутствия сам воздух светился, и во всем теле было легкое покалывание. Такое знакомое и такое неприятное ощущение вызывало гнев и ярость.
