Мы пошли дальше, миновали квартал бедняков и вышли к деловому центру. Тут было меньше призраков, но больше бродячих рейд-боссов и ловушек. Крысы нападали только стаями, самые сильная шла прямо на нас, пока остальная банда нападала сзади. Ловушки были направлены на удержание, а не на урон. И даже с моим восприятием не всегда было понятно, где западня, а где просто приметный камень.
Так мы и добрались до остатков гильдии демонологов. Тут была приметная стенка, за которой таился проход. Именно тут я увидел рейд-босса, душащего крысу.
Нельзя сказать, что действовали мы аккуратно. Фемида не хотела тупить меч, ломая стену. Пришлось работать руками и магией. Фемида ушла на третий этаж, когда я вновь использовать солнце мертвых. Заклинание проело дыру в каменной стене, расширив крупный проход в канализацию. В прошлый раз, когда мне удалось подремать в сточном колодце, я заметил канал, уходящий вниз. Тогда же у меня зародилась теория о дополнительном уровне в подземелье Мертвого города.
Внимание! Вы нашли скрытую локацию "Склеп мертвого города"
Здание накренилось, старые доски скрипели под собственным весом, как бы намекая, чтобы нежданные гости покинули его. Мы вошли в темный тоннель и перекрыли его с обеих сторон с помощью магии земли. Шел уже восемнадцатый час игры, нам надо было отдохнуть.
Выход.
* * *
Прошло уже двенадцать дней с нашего прибытия в город мертвых и две недели с начала физиотерапии. Каждый день я спал по восемь с половиной часов и проплывал столько, сколько мог. Затем был отдых с приемом лекарств и сеанс самомассажа. Клод имел аттестат по проведению физиотерапии и именно он начал рассказывать о том, как правильно делать массаж и следить за нормальной работой тела. Отложения солей и вредных веществ, методы растяжек и стимуляции нервной системы, влияние давления на общее состояние организма. Он рассказал о взаимосвязи общей массы тела и выносливости организма, влиянии мышечной массы и кислородной недостаточности. Когда я задавал слишком много вопросов, он начинал забывать, что я всего лишь ребенок без медицинского образования, и переходил на сплошные медицинские термины. Мне едва удавалось понимать четверть от сказанного. Такие лекции о работе тела давали мне более глубокое понимание работы моего организма.
В санатории меня держали вдали от других детей. В один из дней, когда я шел с физиотерапии, мне удалось найти выход на крышу санатория. Тут был отличный вид, светило солнце и можно было смотреть на облака. Теплый ветер дул с океана, принося с собой запахи деревьев и шум волн. Хотелось побольше узнать о санатории, куда меня поместили, и я начал искать информацию в инфосети. Нашел историию самого лечебного комплекса и планы зданий. В радиусе 140 километров не было ни единого островка суши. За последние десять дней в океане на самой границе видимости я заметил что-то другое. Оно то пропадало, то появлялось и всегда в разных направлениях от острова. Возможно, это сторожевой корабль или спасательная шлюпка на случай аварии в санатории. Но когда я рассказал об этом Клоду, он сказал, что ничего рядом нет и быть не может.
- Это закрытое территориальное пространство. Любой корабль, вошедший в воздушное или водное пространство острова, будет уничтожен огнем с орбиты планеты. Ты еще не до конца оправился. Сходи к доктору, возможно у тебя повреждения сетчатки глаза.
- Но я видел это уже шесть раз.
- И оно двигалось вокруг острова? Ты сам-то в это веришь? Тут не бывает патрульных кораблей. На всей планете нет ни единого дрона, корабля или судна. Чистильщики удалили все остатки машин и любой техники еще сто лет назад, сразу после великого переселения. Я сам иногда смотрю на море, но ничего за три года работы тут не видел, ни единого корабля.
Я не ходил к врачу, так как галлюцинации прекратились. Когда убийство призраков надоедало, я либо плавал, либо читал и смотрел в небо, поглядывая на океан.
В столовой кормили на убой, за две недели я набрал три килограмма, но Клод говорил, что для моего возраста и состояния это даже хорошо. Меня все больше беспокоило то, что меня могут выселить отсюда в любой момент. И ведь денег почти не осталось.
