Почему бы и нет?
Вдохните запах сосен и елей, где ручьи текут серебром, а серебро течет
как вода. Лес? Большой и темный, каким и должен быть лес, и
переполненный всем, чем должны быть переполнены леса.
И демоны, демоны, демоны.
Они везде, и несомненно, имеют собственные байки, которые и
рассказывают. Они лопочут и пищат, трещат и говорят. Говорят правду и
сеют ложь, награждают и карают. Они часть жизни Фенарио, хотя это знают
не все.
Красотка Маргит, которая лишилась своего возлюбленного в том кабаке,
что охраняют дзуры. Ты так и не усвоила урока? Твоя дочь его усвоит, о
да. Но слишком поздно. Возможно, дочь твой дочери справится лучше, а
иные скажут, что она свершит окончательное правосудие.
Но в этом краю, который мы имеем удовольствие именовать Фенарио, мы не
просим о правосудии. Мы наблюдаем, и ждем, и учимся. Кошка-мать несет за
шкирку мертвого котенка, отрицая смерть, что мы считали присущим лишь
людям, и мы плачем вместе с ней. Мальчик прыгает в Реку спиной вперед,
поднимая плюх выше всех остальных, и мы восхищаемся вместе с ним.
Отправляйтесь со своим правосудием в другое место; здесь его не желают.
Омойте ноги свои в водах озера Фенарр и оглядитесь вокруг. Отсюда вы
увидите долгий, долгий путь.
Она спит среди роз, или лежит на смертном одре, но она проснется
вовремя, чтобы увидеть, как красотка Маргит выходи замуж за демона, а
Янчи едет на черепахе по Реке, пропахивая ее головой дракона по воле
величайшего лжеца, какого знает Фенарио.
Все, о чем мы просим, это чудо-другое. Так ли это много? Все, что
нужно нам, это увидеть себя такими, каковы мы есть, чтобы мы могли стать
теми, кем желаем быть, ибо Фенарио - это край, где это возможно. Но
чтобы сделать это, мы должны посмотреть, а для этого мы должны
остановится.
Если это не чудо, то что тогда? Оставайтесь здесь с нами, с
северянином, который провел Реку, прокатитесь на черепахе и загляните в
кабачок, где дверь стережет пара дзуров. Не Яни ли это?
Почему Фенарио? А почему нет. Оно того стоит, чтобы посмотреть на
Маргит, как скажет нам Мишка.
Но почему мы стоим здесь?
Есть комната, которая была зеленой и существовала в дереве, которое не
дерево. Теперь это Дворец. И в нем много дверей. В комнате те, кто,
каждый по-своему, позволил Дворцу - или это дерево? - достичь своего
предназначения.
И если так, каждый должен выбрать свою дверь.
В упряжке все кони талтоши, и кучер ждет.
Миклош не сразу понял, что внезапно изменилось. Исчезли хруст, скрежет
и грохот снаружи. Он огляделся, одобрительно кивнул. Стены комнаты
теперь были цельными и вполне приятными на вид. Он еще некоторое время
изучал комнату. Пока Андор не коснулся его руки, кивнув на посох, что
Миклош держал в неустойчивом равновесии.
Братья подкатили посох к стене и установили так, чтобы Бёльк мог
смотреть на них. Андор осмотрелся.
- Надо бы нам как-то закрепить его на стене. Возможно, трон установить
там… - он остановился. - Как думаешь, трон уцелел?
- Неважно, - ответил Миклош. - Ласло после коронации на нем почти и не
сидел. Нам он не нужен.
- Полагаю, да, - согласился Андор.
Миклош смотрел на брата с новообретенным удовольствием. Лицо его было
оживленным и энергичным, и вообще сложилось впечатление, будто именно
Миклош сейчас стал старшим.
Андор пошел поговорить с Вильмошем. Миклош сел в уголке рядом с
Бригиттой. Взял ее за руку. Она не сопротивлялась, но ответного пожатия
не было.
- Можешь сказать, что ты думаешь? - спросил он.
Она не смотрела на него.
- Не знаю.
- Попробуй. Мне нужно понять.
Чуть погодя она проговорила:
- Здесь для меня нет места.
Он уставился на нее, глаза внезапно заволокло туманом.
- Почему?
- Думаю, я слишком плотно отдалась победе в сражении; теперь для меня
ничего не осталось в том, что мы имеем. Возможно, это и неправильно. Но
я должна уйти, я это знаю.
Миклош постарался, чтобы голос его не дрожал, потому что нечестно
будет, чтобы она это слышала.
- Ты не рассказала мне всего.
Она глубоко вдохнула - и не ответила.
- У нашего ребенка будет здесь место, - сказал он.
К его удивлению, она кивнула.
- Знаю. Думаю, поэтому я и плакала. Не будь ребенка, я могла бы
ускользнуть и убраться подальше отсюда, и ничего не болело бы - или хотя
бы не настолько. Ты бы толком и не заметил, занятый всем, что ты
делаешь, и…
