Миклош обнаружил, что все еще держит посох. Он смотрел на него, а
Бёльк мрачно смотрел в ответ.
- Что происходит, Бёльк?
- Новое начало, хозяин.
Миклош вздрогнул.
- Но как это ты живой?
- Как всегда. Это мое тридцать восьмое воплощение. Я изменился, но
ведь все изменяется.
- Я рад, что ты жив, Бёльк. Просто передать не могу, как я рад.
- Спасибо, хозяин. Сам я этого не чувствую, но так и должно быть.
Миклош моргнул.
- Что ты имеешь в виду - должно быть?
- Хозяин, ну как я могу что-то чувствовать, если ты вырезал мне
сердце?
Рука Ласло болела, он опустил взгляд и обнаружил, что сжимает эфес
Аллама. Рядом со своей ногой он увидел сломанный, покореженный клинок.
Он поднес эфес к своим глазам и увидел, что доверенное ему предками
рухнуло.
Он не знал, как и что защитило его, или где он вообще оказался, но это
не имело значения. Дворец вокруг него распадался на части. Где-то над
ним, в башне, вероятно, умирали сейчас его родители, раздавленные
падающими камнями. Он попытался найти в себе силы горевать, но не сумел.
Они все равно что умерли много лет назад, когда он стал королем. Лучше
бы им и не дожить - тогда они не увидели бы, что из этого вышло.
Взгляд его скользнул по Миклошу, который внимательно взирал на этот
странный посох, а губы его шевелились, словно он молился. Что это такое
на самом деле? Тоже неважно.
Бригитта удивленно осматривалась вокруг. Бригитта, кто бы мог
подумать! Девчонка из таверны помогла его падению. А теперь, конечно,
она будут издеваться над ним вместе с Миклошем. Или не будет. Это, в
своем роде, еще хуже.
Усилием воли он приподнялся, затем встал на ноги. Подумал было, не
дать ли знак Шандору, но глаза чародея были закрыты. Он что-то готовит?
Ласло внимательнее посмотрел на него. Нет; если бы он что-то мог
сделать, он бы уже это сделал.
Ощущения движения не было, однако хруст, скрежет и грохот слышались
где-то снаружи этого - чего именно? Лучше не знать. Он и не хочет знать.
Он откашлялся, чтобы голос не подвел его, и тогда сказал:
- Миклош.
Брат поднял взгляд и, кажется, удивился, что он встал. Ласло бросил
ему эфес Аллама. Миклош поймал его и положил рядом с собой. Ласло
проговорил:
- Теперь это твое. Делай с ним что хочешь.
Он шагнул в зеленую трепещущую стену и ничуть не удивился, что
способен пройти сквозь нее. И не удивился также, что падает - прямо в
воздух, в дневной свет, во внешний мир, где был двор и покосившиеся
внешние стены.
Он почувствовал, что вывихнул колено, когда рухнул на землю, и поднял
взгляд как раз вовремя, чтобы разглядеть изящную резьбу на каменном
барельефе, который его и убил.
Бригитта шагнула к Миклошу. Он взял ее за руку.
- Думаю, он мертв, - сказал он.
- Ласло?
- Да. Я почувствовал.
- Мне жаль.
Миклош прижал ее ладонь к своей щеке.
Она проговорила:
- И что ты будешь с этим делать?
Он перехватил ее взгляд, направленный на рукоять Аллама, и пожал
плечами.
- Не знаю. У тебя есть идеи? Похоронить, возможно.
Она покачала головой.
- Используй его. Сейчас это полезный символ. Могущество его рассеяно,
и скорее всего, он начнет ржаветь, но пока он не бесполезен.
- Ладно, - отозвался Миклош. Он понял, что испытал слишком многое,
чтобы сейчас о чем-либо спорить. Даже хорошо, что кто-то другой может за
него решить. - Вильмоша видела? Ему каким-то образом стало лучше.
- Лучше? - она развернулась, и лицо ее вытянулось от удивления. - А ты
прав. Не понимаю; он же уже умирал. Надо подойти посмотреть.
Миклош кивнул. Он сидел на полу, скрестив ноги, и изучал самоцветы на
эфесе. Нескольких сапфиров недоставало; вероятно, их уже и не найти. Не
то чтобы важно, но печально.
Он вновь обвел взглядом помещение. Вильмош сел, хотя Бригитта
опустилась на колени рядом с ним. А потом Миклош увидел Андора,
прищурился и быстро встал.
"Почему не больно?"
Андор изучал то место, где оказался. "Вот чего я искал," сказала часть
его. А другая часть смотрела на бинты там, где раньше была правая рука.
"Почему не больно?"
Во имя Богини, он искалечен! И что он теперь, однорукий принц? На что
такой годен? Он посмотрел на тех, кто был вокруг, и ощутил некоторую
гордость. Все-таки он что-то на этот раз совершил. Что бы ни сказали о
нем еще, но в этот раз он действовал. И рана тоже не просто так. Теперь
никто не сможет посмотреть на него, не вспомнив, что он помог спасти
жизнь брата.
