— Существуют справочники, и мы пользуемся ими, — ответила Бидж, державшая зажим. — Так что довольно скоро запоминаем дозировку тех препаратов, которые употребляются каждый день.
Стефан неуверенно засмеялся и обеспокоенно, хотя и с большим интересом, осмотрел барана. На голове фавна была хирургическая шапочка, когда он ходил по колледжу, он носил бейсболку. Необычный изгиб коленей был скрыт просторным комбинезоном, а на копыта он натянул набитые бумагой кеды. Бидж подумала, ощутив укол ревности, не Мелина ли научила его этому.
Анни осмотрела живот барана и сказала с облегчением:
— Здесь ничего, кроме поверхностных царапин. Внутренние органы не повреждены, сильного кровотечения не было.
Ли Энн, заканчивавшая обработку мошонки под руководством Конфетки, сказала Стефану:
— Все будет в порядке. Нам придется подержать его здесь с недельку, пока рана не заживет.
— Заживление раны вторичным натяжением? — робко спросил Стефан.
Студенты поражение вытаращили на него глаза.
— Я же говорил, следите за этим малым, — хмыкнул Конфетка. — Он еще всех вас затмит.
Стефан бросил на него обеспокоенный взгляд — не смеются ли над ним, потом покраснел от гордости.
— Ли Энн, а что я должен делать, когда он вернется в стадо?
— Тебе, конечно, придется за ним присматривать и какое-то время изолировать от остальных. Ты же не хочешь, чтобы он стал драться или полез на овечку, пока не поправится.
Стефан кивнул и сказал барану с шутливой строгостью:
— Слышишь, Димитриос? Веди себя хорошо.
— Я тоже закончила, — сказала Бидж. — Какое-то время он будет хромать. — Ее лицо было залито потом. Обрабатывая рану на бедре, она использовала фордовский шов и все время боялась, что пальцы откажутся ей повиноваться.
— Давно пора, — фыркнул Дэйв. — Сколько можно возиться с этим рукоделием?
— Бидж купит нам всем по пицце, — сказал Конфетка. Такова была традиция — студент, последним кончивший зашивать рану, покупал пиццу для всей команды. — Но должен сказать, что ни разу не видел, чтобы зашитая ею рана разошлась. Кто-нибудь может сказать то же о себе?
Стефан бросил на Бидж почтительный взгляд, и девушка почувствовала горячую благодарность к Конфетке.
— Ну вот и все, — сказал тот, выслушивая барана. — Можете мыться, а к пяти все собираемся здесь.
Все быстро разошлись. Бидж, как она часто это делала, вышла из операционной через дверь со смотровым окошком.
Она чуть не упала, наткнувшись на Диди, наблюдавшую за происходящим в операционной.
— Ой! — вскрикнула та, подхватывая Бидж. Бидж удивилась ее помощи. Диди всегда казалась такой сухой, несмотря на постоянную улыбку и компанейскую болтовню.
— Спасибо.
— Не за что. — Диди смотрела на нее своими неправдоподобно невинными голубыми глазами. — Как это Конфетка позволяет вам делать такие операции? Вы что, все такие специалисты? Клиенты не возражают? И вообще: что это за практика?
— Для меня это отработка, — ответила Бидж, почти не кривя душой. — Остальных включили в группу из-за того, что они многое умеют, я думаю. — Эта часть ответа, как подозревала Бидж, была уже несколько дальше от истины. — К тому же, знаешь ли, очень помогает все освоить, когда сам оперируешь, а не только наблюдаешь.
Диди погрозила ей пальцем:
— Ты не отвечаешь на вопрос, да ладно уж. — Она наклонилась к Бидж. — А кто клиент? Он страшно милый.
— Его зовут Стефан. Он грек. — Бидж добавила некстати: — Он пастух.
— Как интересно, — туманно прокомментировала Диди и посмотрела Бидж в глаза. — Хочешь, я дам тебе совет?
— Конечно, — ответила Бидж, несколько оторопев. — По-дружески, ты же понимаешь.
— Конечно, — повторила Бидж, хотя это и казалось ей весьма маловероятным.
Диди оглянулась по сторонам, внезапно заколебавшись.
— Берегись доктора Трулава.
— Почему? — Бидж сама невольно оглянулась по сторонам тоже.
— Он что-то задает много вопросов о том, как у тебя дела. И вообще об этой вашей практике, этом так называемом независимом проекте. — Диди снова заколебалась, но все-таки закончила: — А я знаю, что вы двое не так уж любите друг друга.
— У меня с ним никогда не было никаких неприятностей, — ответила Бидж. — Я с ним вежлива и занимаюсь старательно. — Чувствуя, как ее уши становятся пунцовыми, она добавила: — Он, правда, завалил меня на экзамене.
