Бидж и Дэйв ошеломленно смотрели на то, что предстало их глазам на стенах ущелья. Бидж машинально начала классифицировать черепа, лежащие на вырубленных в скале каменных полках. Она узнала останки летучих мышей, енотов, кого-то, похожего на рогатого кролика, лошадь, единорога… Еще не дойдя до человеческих черепов, Бидж поняла, что тут имеет место четкая классификация — и по горизонтали, и по вертикали, тщательность, с которой была выполнена эта работа, говорила о безжалостности и о невероятно долгом времени…
Мимо них промчался олень, отчаянно пытаясь найти выход из ущелья. У отвесной стены впереди он взвился на дыбы, глаза его выкатились. Мелькнуло что-то бронзово-коричневое, и олень издал звук, от которого у Бидж оборвалось сердце. Горло животного оказалось рассечено одним ударом страшного клюва. Олень рухнул на землю, его ноги конвульсивно дернулись.
На тушу опустился бронзовокрылый грифон, одним ударом когтей вспорол брюхо, выбросил внутренности движением, странно напомнившим кошку, отряхивающую с лапы воду, и погрузил клюв в еще трепещущую грудь. Встретившись глазами с Бидж, грифон поднял голову и отчетливо произнес:
— О, не обращайте на меня внимания. Продолжайте заниматься своими делами, пожалуйста.
Дэйв издал булькающий звук, совсем как олень.
Бидж увидела в воздухе других грифонов. Они летели очень грациозно, хотя и медленно. Бидж предположила, что они должны использовать для взлета вершины, чтобы затем планировать вниз. Грифоны опустились на скалы вокруг дороги и скользнули вниз с кошачьей грацией.
Их перья и мех были разного цвета, но все отливали каким-нибудь металлом: золотом, бронзой, платиной, медью. Все они, склонив головы, внимательно разглядывали людей. Бидж с дрожью вспомнила, как играют кошки с маленькими зверьками.
— Откуда, — резко спросил Медный, — вы взялись, и что вам здесь нужно?
Дэйв слез с мотоцикла и встал перед грифонами, подняв безоружные руки. Лицо его было зеленым от страха. Бидж неожиданно почувствовала, что гордится Дэйвом. Тот несколько раз прокашлялся и сказал:
— Мы приехали из Кендрика в Вирджинии. Нам нужны грифоны-доноры. — Он показал на дорогу и произнес громко и отчетливо, бессознательно обращаясь к грифонам, как к иностранцам: — Все время вот по этой дороге. — Бидж поморщилась.
Могучий Золотой засмеялся и продекламировал:
— Facilis descensus Avemo est Noctes atque dies patet atri janua Ditis, Sed revocare gradum, superasque evadere ad auras. Hoc opus, hie labor estnote 20.
Iиниатюрный Золотой хихикнул.
— Что это значит? — озадаченно спросил Дэйв. — Латынь вам незнакома? Ах, Боже мой. — Большой Золотой посмотрел на Бидж и Дэйва с осуждением. — «Легок спуск через Аверн» — я хочу сказать, что по некоторым дорогам легче дойти до цели, чем вернуться назад.
Бронзовый фыркнул.
— Может быть, хоть это вам знакомо? «Согласно Вергилию, познавший любовь пастух становится обитателем скал». Ваш доктор Джонсонnote 21.
— Они же американцы, а не англичане, — поправил маленький Золотой. — Вы только прислушайтесь к их выговору.
— Захолустная Вирджиния не так уж далека от елизаветинской Англии, — заспорил Медный, — хотя Роанок Айленд к ней еще ближе.
— Вы очень хорошо знакомы с нашим миром, — сказала Бидж, отчаянно пытаясь поддержать разговор. — Вы читаете в основном произведения писателей-людей?
— Не всегда. Вот, например: «Все виды живых существ жаждут крови друг друга, различаясь только способностью удовлетворить это желание». Это сказал обитатель очень откровенного мира. — Медный посмотрел на Бидж одним глазом: — Но в чем причина вашей острой потребности в крови грифонов?
Бидж взглянула на Дэйва: в конце концов ответственность за пациента-грифона — на Нем. — На Земле… — начал Дэйв, — там, в нашей реальности…
— Там, откуда вы явились, — недоброжелательно поправил его Бронзовый.
— Верно. У нас находится раненый грифон. Он серьезно пострадал — глубокая рана на груди и, возможно, задето легкое. К тому же, мы думаем, у него внутреннее кровотечение… Поэтому нужно перелить кровь, иначе операции ему не перенести.
— А без операции он тоже погибнет, — добавила Бидж.
