Я много прожил, много перепил и продумал - и
знаю, что говорю.
Венедикт Ерофеев
...какое дело Богу до культуры! ... Бог не
выбирает благо, потому что благо, но благо то,
что выбирает Бог.
Борис Парамонов.
Проснись, моя Кострома...
Б.Г.
Ей...
...Картонные рьяные хари
Заполнили избу и двор.
Зовут, умерщвляют, смеются,
Щекочут отростками вил...
Я жизни богемское блюдце
Шутя, сапогом раздавил.
Сие получило огласку...
ПИСЬМО ЮРИЯ НАГИБИНА
К ВАСИЛИЮ ПРИГОДИЧУ (С.С. Гречишкину)
[январь 1991 г.]
Дорогой Сергей Сергеевич!
Спасибо за книгу. Прочел в один присест. Впечатление сильнейшее. Я даже как-то обалдел. Не стоило бы, наверное, писать сейчас, стоило бы отойти, чтобы членораздельнее высказаться, но я уезжаю завтра в санаторий и не верю, что из санаториев письма доходят до адресатов, - было бы это не по-советски, поэтому решил сразу написать. Жестокая у Вас Муза, но какая смелость души наверное, только так и надо сейчас писать стихи. От авангардной гладкописи тошнит. А ведь у Вас и любовь настоящая и о смерти друга - высоко. И хорошо, что столько крови, гноя, гнили - это наша истинная жизнь. Дай Бог Вам здоровья, бодрости и сил так бесстрашно делать свое поэтическое дело.
Искренне Ваш ЮРИЙ НАГИБИН.
Снегирь, клюющий ягоды с куста, Я - красногрудый воин Параклета Печалуюсь, что жизнь моя пуста, Безвидна - инфузория из Леты.
Жена бездвижна. Все никак, не так. Мать помирает. Худо все до рвоты. Державин - фанфаронистый мудак Его бы к Пахану в штрафные роты.
Жизнь званская. От пуза жри да пей... Жизнь самозванская оплачена в рассрочку. Ямбической поэзии репей Не вырвать с мясом - прорастает в строчку.
Устал я с Богом воевать впотьмах. Дыхалки нет, силенки на пределе. Дуркует бес, лупцует в зверский мах. Стишок пишу - и будто я при деле.
Стихи - фуфло, да не мои, а все. Нет смысла в сочинительстве сокрытом. Я - василек в налившемся овсе, Раздавленный животного копытом.
Смешно, когда пузатый господин, Уподобляясь птичке и цветочку, Сказать боится: тяжко, я один, Я помогу... Не надо ставить точку.
Не ломанусь. Спасение от бед В пленительной осознанности чуда: Все есть, как есть. Советской власти нет. А в арабесках - демонов причуды.
11 апреля 1997 года
1.
Сыну
Сочится водица в стропильный зазор. Тоска... как монгольский дензнак. "Искусство не доблесть, а грех и позор", Гнусаво провыл Пастернак.
Пропел. Прорычал с содроганьем кишок; Обломен провиденья вал: Тех ждет кошкодава блошистый мешок, Кто ангелам в лад подпевал.
Препон для стихов - не петля, не наган: За гробом рифмуется всласть... Когда зазвенит звукоряд-ураган, Скрипит Вседержителя власть.
Когда сочинитель словесный кульбит В тетрадку срисует и рад, Планеты слетают с предвечных орбит, И сыпятся звезды, как град.
Лихая потеха Христа щекотать, Шутейно валтузить Творца... Ан бес стережет, как прохожего тать, И схватит, как кошка скворца.
Когда расклубится кармический шок, Добро обмарается злом, Рифмач ощутит: инфернальный мешок Завязан плебейским узлом.
Безумия плаха - вселенский удел, Кровавая кара за грех Тому, кто расшибся, взлетев за предел, Башку расколол, как орех.
Соблазн первородства, как муха, жужжит. Тщеславье чадит и дымит. Поэт - не библейский цветаевский жид, А пакостник и содомит.
Подлец. Мастурбатор. Садист из скопцов, Вотще возопит к небесам... И нет ему чаши на пире отцов, И сын его выгонит к псам.
И хлебовом песьим утробу снабдив, На тысячу разных ладов Поэт проскулит незапетый мотив Насельников райских садов.
...Беснуется дождь. Осыпается куст. Приладожской осени свист... Я чую оси мироздания хруст, И строфы ложатся на лист.
В избе захороненный заживо труп, Галактика - печь да крыльцо, Я слышу орган серафических труб И Господа вижу в лицо.
19 сентября 1988 года
2.
Д., А., Ш., Х., Я., М.
Изранен, зол и непокоен Молюсь, чтоб прекратился ад, Как яростный чеченский воин, Как русский яростный солдат.
Я знаю все и все приемлю, И не предам и не продам. Братки, штыки вонзайте в землю И разъезжайтесь по домам.
Братва, довольно крови, боли. Серп притупился, - хватит жать. Чеченской - дикой - гордой воли Не надломить, не избежать.
