Из зарослей вышел Семеныч с двумя ражими молодцами. Оба точно в таких же спортивных костюмах, что и Светка. Подтянутые, стрижки короткие. У одного ствол.
Семеныч кивнул парням, мол, все, как условились. Зло прищурившись, взглянул на Светку:
– Знал, что догляд за тобой нужен. Кого пожалела, дура?
– Никого я не жалела, – зыркнула Светка, – встретились да разошлись. Чего привязался?
– Будто я не слышал, чего ты ему натрещала, – ухмыльнулся Семеныч. – Да за такие дела знаешь, что бывает?
– Что, шпионил за мной? – вспыхнула девушка.
– Пасечник с тобой и разговаривать бы не стал, отдал бы шершням на забаву… Знаешь, что они с отступницами делают? – не удостоив ответом, продолжил Семеныч. – А я вот вожусь по-родственному, дурень старый.
– Ишь, благодетель выискался! – сорвалось у Светки.
Семеныч побагровел:
– Ты у меня ща поскалишься!
Он хотел отвесить Светке пощечину, но девчонка проворно отскочила.
– Слышь, дядя, ты бы полегче, – пробасил Степан. И уже собрался двинуть Семеныча в челюсть, но, наткнувшись взглядом на пистолетный ствол, нацеленный аккурат под сердце, изменил решение.
– Знаю, что давно сбегнуть хочешь, – не обратив на Степана ни малейшего внимания, продолжил Семеныч, – тварь неблагодарная. Что, думала, чернявый тебя с собой увезет? Нужна ты ему… Да кто ты есть без меня, тьфу – мокрица… Мигну – и раздавят!
– Чего ж не мигнул?
– Скажи спасибо матери твоей, покойнице, обещал за тобой, дурой, приглядеть.
– Ах ты сволочь! – задохнулась Светка. – Ты ж ее в могилу и свел, а теперь вспоминаешь… Думаешь, забыла, как мордовал ее?
– Ну ты и змея… – Семеныч с пыхтением пошел на нее, – пригрел за пазухой…
Светка отпрянула и, задрав куртку, вцепилась в рукоять ножа:
– Не подходи, ты меня знаешь!
Мужик остановился:
– Не хочешь, чтобы я учил, поучат другие… Займись ей, Фрол. – Семеныч зыркнул на Cтепана. – А ты, мил человек, чего вылупился? Цирк тебе с медведями али кино показывают?! Твое дело телячье – обосрался и стой, нечего глазюками ворочать!
– Может, кончить его, а, роевой? – Бритоголовый со стволом хищно улыбнулся.
– Мужик этот нам жизнь облегчил, сам пришел, а ты сразу кончать! – с расстановкой сказал Семеныч. – Пасечник приказал его дожидаться… Потерпи маленько, все вместе повеселимся…
– Тебе видней.
Фрол уже «повязал» Светку. Памятуя о родственной связи девчонки и хозяина, действовал он со всевозможной деликатностью, так что на тот момент, когда милицейские браслеты сковали наконец ее запястья, морда у бойца была как у кота, только что вышедшего из жестокой схватки, причем отнюдь не победителем.
– Кто вякнет, яйца откручу, ясно? – тихо проговорил Семеныч, обращаясь к своим головорезам. – Сам что надо Пасечнику расскажу, ежели надумаю. Мое это дело, семейное. Ежели узнаю, что позорите меня перед братией, найду, как поквитаться. Я за слова отвечаю! А молчать станете, так, глядишь, и деньжат привалит, не обижу. А ты, стерва, – обратился он к падчерице, – посидишь без жратвы с крысами в подземелье, в ногах валяться будешь. А мы еще поглядим, прощать тебя али как…
Фрол размазал по физиономии кровь и обиженно сказал:
– Ты чего, роевик? Когда мы языками трепали?
– Это я так, на всякий случай, чтобы непоняток потом не было.
Семеныч подошел к Белбородко и, порывшись в кармане ватника, того самого, в котором встречал вчера дорогих гостей, извлек флакон с бесцветной жидкостью и замызганную тряпицу.
– Уж здоров ты больно, – окропил тряпицу и сунул под нос Степану, – еще начнешь озорничать… Так-то понадежнее будет.
* * *
Чуяло сердце, не надо было подряжаться на эту работенку! Сидел бы сейчас в своем офисе да корчил из себя колдуна. И никаких тебе сектантов и отбившихся от рук падчериц бандитского атамана… Мир вдруг пришел в движение. Закружилась поляна, закружился лес, закружились мужики и бабы у столба. Водоворот распахнул черную беззубую пасть и поглотил Степана. Наступила тьма…
