— Значит, это тебе тоже сказали?
Роман кивнул.
— Сказали. Мама в шоке. Но я действительно не думал, что ты серьёзно.
— Почему? Кажется, мы уже об этом говорили.
Он прошёлся по кухне, шаг был тяжёлым и выглядел Баринов весьма недовольным.
— Я не понимаю, зачем это нужно. Таня, всё устроено, всё решено уже давно. Зачем ребёнка травмировать?
— Травмировать? — ахнула она. — Да лучше один раз с ним поговорить серьёзно, чем он будет страдать при каждой встрече с Катей! Она его не любит. А он считает её матерью!
— У него есть ты! — вдруг заявил Роман и с вызовом посмотрел на неё.
Она сначала растерялась, такого… комплимента она не ожидала, но быстро опомнилась и кивнула.
— Да, я есть. Но ведь дело не во мне! Дело в том, что Артём страдает из-за отношения к нему Кати. Ты хоть сам представляешь, как это, когда тебя мама не любит? Мама! Я нет. Слава богу. И ты тоже. А вот твой сын представляет, Ром!
Баринов потёр лицо и сел.
— И что, ты думаешь, что ему будет лучше, если он будет знать, что его мама умерла? Так будет лучше?
Татьяна помолчала, а потом уверенно кивнула.
— Да, я считаю, что так будет лучше. Она ведь его любила, Рома. По-другому быть не может, он должен об этом знать. Нельзя просто взять и вычеркнуть её из его жизни, это неправильно. Я понимаю, раньше Артём был маленьким, ему невозможно было объяснить, но сейчас… Он должен знать.
Роман задумался над её словами, а Таня подошла к нему, погладила по плечам, затем наклонилась и прижалась к нему.
— Ты должен это сделать.
— Я?
Она вздохнула.
— Мы. Мы вместе это сделаем.
— Как? Я не могу себе этого представить. Как это сделать, какими словами… ему сказать?
— Надо поговорить с психологом, у них в школе есть, я знаю. Надо с ним поговорить, он подскажет, как правильно… Он на самом деле очень страдает из-за Кати, зачем его мучить? У него не должно быть комплексов по этому поводу, это очень страшно.
Роман снова потёр лицо. А затем кивнул.
— Хорошо. Хорошо, Тань. Я это сделаю, но ты должна быть с ним рядом. Он без тебя не сможет.
— Он без тебя не сможет. Он тебя так любит, Рома, ты для него всё.
Баринов не ответил.
Татьяна видела, что ему сейчас очень тяжело, что он едва сдерживается, даже рука, которая лежала на столе, затряслась. И она решила его оставить одного, хотя бы ненадолго. Поцеловала в черноволосую макушку и вышла из кухни. Вошла в гостиную и замерла на пороге, увидев на диване грустного Артёма. Он сидел, низко опустив голову и, кажется, вытирал слёзы. Таню даже прострелило, настолько она испугалась.
— Артём, ты почему не спишь? — почти шёпотом спросила она. А Темка повернул голову, посмотрел на неё, и Таня на самом деле заметила слёзы у него на глазах. И перепугалась ещё больше. — Тёма, что случилось? — подошла к нему и села рядом с ним на диван. В комнату вошёл Роман, видимо, услышал её голос и замер в настороженности. А Самойлова вцепилась в ребёнка. — Артём, что ты слышал? Скажи мне! Что ты слышал?
Он шмыгнул носом и всхлипнул.
— Вы ругались! — с упрёком воскликнул он.
— А что ты слышал? — спросил Роман.
— Вы ругались! — повторил мальчик и заплакал, а Татьяна прижала его к себе и одновременно с этим вздохнула с облегчением, когда поняла, что ничего конкретного ребёнок не услышал, а скорее всего и не вникал, сразу испугался, когда услышал их разговор на повышенных тонах. Посмотрела на Романа и покачала головой, он тоже вздохнул, переводя дыхание. — Не плачь, мы не ругались.
— Я слышал! Ругались!
— Нет. Когда люди ругаются, они злятся друг на друга, а мы с папой просто спорили. Это совсем другое. А сейчас спать уже пойдём.
Артём судорожно втянул в себя воздух со всхлипом, но уже начал успокаиваться. Вытер слёзы рукавом пижамы и, наконец, посмотрел на отца.
— Правда?
Роман тоже сел на диван и протянул к нему руки.
— Иди сюда.
Артём перебрался к нему на колени и прижался, а Баринов другой рукой обнял Татьяну. Она пристроила голову у Романа на плече и погладила Артёма по волосам.
— Не плачь, всё хорошо. Мы с папой не ругались. И не будем.
Тёмка кивнул.
— Я не люблю, когда ругаются…
— Никто не любит. И мы не будем, да?
