Сзади раздался горестный вздох, Роман зачем-то подвигал чашкой по столу, а потом вдруг сказал:
— Тань… Татьяна, а ты замуж не собираешься?
Она обернулась и непонимающе посмотрела на него.
— Ты зачем меня об этом спрашиваешь?
Роман смешно вытаращил на неё глаза.
— Как это? Я же должен знать… — неожиданно замолчал и прислушался к себе. — Пожалуй, я в душ пойду. Ты ведь меня подождёшь?
— Зачем это? — насторожилась Самойлова. — Иди в душ и спать. А я… домой поеду.
Баринов резко вскинул руку, заставляя её замолчать.
— Цыц! Я быстро… — он поднялся и ткнул пальцем в стол. — А где мой ужин? Я прихожу домой, стол не накрыт, кормить меня не собираются… Не порядок какой-то сегодня!
Таня вдруг почувствовала себя глупо, ситуация развивалась для неё непонятно, и к Роману она начала присматриваться недоверчиво.
— Ты есть собрался? В первом часу ночи?
— Футы-нуты… — забормотал Роман. — Ну что за условности, милая? У нас вся ночь впереди!
Вот здесь бы ей насторожиться, но Таня лишь нахмурилась, не придав этим словам, которые он и произнёс-то запинаясь, особого значения. Проводила его взглядом, даже в коридор выглянула, чтобы удостовериться, что Баринов нашёл дверь в ванную. А потом включила микроволновку. Хочет он есть? Пожалуйста! Сейчас она его накормит, удостоверится в том, что он лёг спать и тогда уедет, иначе изведёт себя беспокойными мыслями — успокоится Баринов или куролесить начнёт.
Конечно, насчёт куролесить, она преувеличивала, сама понимала. Баринов даже в самом пьяном состоянии не забудет о сыне… но если проследить, всё же спокойнее.
Не удержалась и зевнула. Ночь уже, а она Ромке котлеты греет. Вот как это называется?
Душ Роману помог, на кухне появился совсем другой человек, почти трезвый, с ясным взглядом. Посмотрел на Таню и застыдился, а потом бросил быстрый взгляд на часы.
— Тань… ну, убей дурака! Полпервого ночи, а я…
— А ты есть хотел. Я разогрела. Будешь?
Баринов глянул на стол и застыдился сильнее. Татьяна вздохнула, закрыла тарелку с едой крышкой и убрала в холодильник.
— Ты прости меня, ладно?
— У тебя здорово получается… кулаком по столу стучать, — не удержалась она, но никакой злости в голосе не было.
— Да, это мне по факту рождения досталось, — горько усмехнулся Роман. — От отца.
Таня всё-таки улыбнулась.
— Не наговаривай на Игоря Петровича.
Баринов хохотнул.
— Думаешь, я преувеличиваю? Ничуть. А тебя дома… кто-то ждёт?
Она обернулась через плечо и удивлённо посмотрела на него.
— Что ты имеешь в виду?
Он пожал плечами и сел на тот же стул, на котором сидел ранее.
— Я ничего не знаю о твоей жизни. Я не любопытствую, Татьян. Просто я чувствую себя виноватым, что ты отдаёшь всё своё время нам.
— Я же говорила тебе, что я сейчас ничем особо важным не занята. Почему ты мне не веришь?
— Ты вышла за него замуж? За того… с которым уехала. Вышла?
Таня словно споткнулась об этот его вопрос. Рука дрогнула, и она едва не выронила тарелку. Осторожно пристроила её на полку и только после этого обернулась, но старалась не встречаться с Романом взглядом.
— Нет. Не вышла.
Он несколько секунд обдумывал её ответ, а потом посмотрел вопросительно.
— Почему? Ты же уехала с ним. Я думал… что ты приняла решение.
— Да, ты мне тогда тоже говорил о принятом решении. Но на этом всё и закончилось.
Ромка с интересом посмотрел.
— А ты ждала? Ждала, что я приеду?
Она закусила нижнюю губу и покачала головой.
— Дело совсем не в этом, ждала я или нет. Всё случилось так, как случилось. Что сейчас об этом говорить?
А Баринов грустно усмехнулся.
— А я твоих надежд не оправдал, да? Ни разу и ни в чём.
Она решила прекратить этот разговор и довольно резко Романа прервала:
— Как и я твои. Мне надо такси вызвать.
— Но ты говорила, что была замужем. Кто он?
Самойлова разозлилась. Она уже набирала номер, а когда Роман опять полез с вопросами, со злостью бросила трубку обратно на рычаг.
— Я была замужем полтора года, потом развелась. Ничего хорошего из нашего брака не вышло, и говорить об этом мне неприятно. Какие ещё вопросы у тебя ко мне будут? Ты не стесняйся, спрашивай!
Она язвила, а Роман вроде и не замечал. И на самом деле продолжил расспросы совершенно спокойным тоном.
