Ветер перемен - страница 96

— Вот даже как? — окончательно вышел из себя Наумов. — Не думал, что ты можешь быть такой черствой! Неужто мы перестали понимать друг друга? — Усилием воли он взял себя в руки и, глядя ей в глаза, твердо заявил: — Я не оставлю без помощи и Алешу, и Лену с другим ее мальчишкой, если им она понадобится. И выяснять ничего не буду! Потому, что сам не хочу этого. Ты должна понять, что они мне — не чужие! Иначе мы дальше жить не сможем.

У него задрожал голос, и это, видно, смягчило Варю.

— Ты только не ставь ультиматумов! Посиди тут, остынь, — глухо произнесла она, поднимая с земли корзинку. — Подумай, стоит ли нам из-за них так напрягаться. А я пойду. До дома уже недалеко. — Варя сделала пару шагов и обернулась. — Может, я чего-то недопонимаю, — примирительно сказала она, и в ее серых глазах блеснули слезы. — Наверно, поздно нам с тобой расставаться.

Происшедшая ссора была самой серьезной за всю их совместную жизнь, и эти разногласия казались Артёму Сергеевичу непримиримыми. «Неужели мы можем стать чужими и разойтись после стольких лет взаимной любви и согласия? Неужели сможем жить друг без друга? — недоуменно думал он, чувствуя, как душу переполняет горечь и щемит сердце. — Но уступить ей сейчас, значит, сфальшивить, чего я никогда не делал. Смогу ли тогда уважать себя?»

Так он сидел еще долго в одиночестве, одолеваемый грустными мыслями, которые терзали его душу. Наумов не знал еще, как поступит, чем кончится размолвка с самым дорогим для него на этом свете человеком, но твердо сознавал одно: изменить себе не сможет и постарается дожить, сколько ему отпущено Богом, в мире со своей совестью.

Понимая, что сохранить власть не удастся, тяжело больной Ельцин, а вернее — Семья, в последние годы двадцатого века предприняла лихорадочные поиски преемника, который хотя бы оградил первого президента России и его приближенных от преследования. К этому времени уже стало ясно, что Примаков, ведя борьбу с коррупцией в высших эшелонах власти, неприкосновенности им не гарантирует. Начались новые «рокировочки».

Невзирая на то, что Примакову удалось после сокрушительного дефолта стабилизировать экономическое положение и существенно снизить напряжение в обществе, он был снят с поста премьер-министра, а на его место назначен, как все считали, более близкий к Семье «силовик» Степашин. Многие возмущались несправедливой отставкой Примакова. Зашел к Наумову высказать свое негодование и Царев.

— Нет сил терпеть то, что вытворяет правящая хунта! — с порога заявил он. — Впервые премьер-министром стал порядочный человек, начавший бороться с казнокрадами, положение немного улучшилось, и на тебе! Тут же сняли! — Царев опустился в кресло, продолжая возмущаться: — Они понадеялись, что академик с мировым именем станет их холуем, ан не вышло. Вот и заменили своим человеком. Этот уж точно будет выполнять все, что прикажут. Какие ведомства он только ни возглавлял — и ФСБ, и юстиции, и внутренних дел. Вот увидишь, теперь закроют громкие уголовные дела, начатые Примаковым и отставленным прокурором!

— А мне кажется, что и новый премьер-министр их не закроет, — не согласился с другом Артём Сергеевич. — Степашин на прежних постах ничем себя не проявил, и ему необходимо повысить свой авторитет. Особенно, если рассчитывает на кресло президента. Как хозяйственник он — ноль и популярность обретет, лишь взяв за ушко казнокрадов.

— Вполне может быть, — раздумчиво протянул Владимир Иванович. — Степашин производит впечатление целеустремленного человека. Как глава правительства, он наверняка захочет показать народу, что способен навести порядок. Однако вряд ли осмелится тронуть кого-нибудь из близких к Семье.

— Тогда популярности ему не завоевать, — убежденно сказал Наумов. — Чтобы победить на предстоящих выборах, он должен заполучить хотя бы часть голосов протестного электората. А это невозможно, если не бросит народу пару голов наиболее ненавистных олигархов.

— Хочешь сказать, что он вынужден продолжить то, что против них предпринял Примаков? — усмехнулся Царев. — Президент этого не допустит.