— Ошибаешься, старик. Эти краснобаи способны только болтать, — скептически усмехнулся Царев. — Дашь им власть — ничего полезного не сделают! Урвут для себя деньжат и под благовидным предлогом отвалят.
— Ты несправедлив! — горячо возразил Артём Сергеевич. — Ленинградский профессор Корчак и москвич Дьяков, как народные депутаты, внесли много конкретных предложений. Надо дать им возможность воплотить это в жизнь.
— Пустозвоны! Они, между прочим, хотят стать градоначальниками, — неодобрительно отозвался Царев. — Если даже их изберут, то они провалят дело, так как ничего не смыслят в городском хозяйстве.
— А я за них! Поскольку главное — чтобы политик был честным и стремился выполнить свою программу, — стоял на своем Наумов. — Хозяйственные вопросы будут решать специалисты его команды. Как во всех демократических странах.
— Ладно, не заводись — вот увидишь, что я прав, — закрыл эту щекотливую тему Владимир Иванович, которому не терпелось перейти к более насущному для него вопросу. — Представляешь? Мне забаллотировали на ученом совете тему диссертации. Тайным голосованием!
— Почему тайным? Это же должно решаться открыто! — поразился Артём Сергеевич. — Такого еще не бывало. А ведь в вашем академическом институте очень солидный совет!
— Совет и правда весьма авторитетный. Сплошь громкие имена, — согласился Царев и нехотя объяснил: — Но среди них много моих личных врагов.
— Успел нажить, когда заседал в парткоме? — вопросительно взглянул на него Наумов. — Наверно, был слишком крут и принципиален?
— Требовал, конечно, что тогда было положено. Но врагов нажил не поэтому. В нашем совете много евреев. Известные ученые. А меня считают антисемитом.
Артём Сергеевич удивленно воззрился на старого друга.
— Вот так раз! Почему? Много лет тебя знаю, а такого даже предположить не мог.
— Никого из них я никогда не обидел. Как коммунист был всегда за дружбу народов, — обиженно объяснил Царев. — А ославили меня только потому, что я — русский патриот, и не скрываю этого!
— В этом ничего плохого нет, если ты, конечно, не проявлял шовинизма. Но почему же тогда на тебя ополчились евреи? Разве в вашем совете их большинство?
— Конечно, нет. Но и русские не в большинстве. Наш совет, как и вся Россия, многонационален. Наверно, — понурился Царев, — мне придется поменять место работы.
— А вот этого делать нельзя! — замотал головой Артём Сергеевич. — Уйдешь, и тогда уж к тебе точно приклеят ярлык. И всюду у тебя будут враги, ибо Россия, как ты верно отметил, многонациональна. — Он на миг задумался и мягко добавил: — Ты лучше рассей сомнения коллег на свой счет! Каждому присущи национальные пристрастия, и я верю, что ты никогда никого не оскорбил. Только не обижайся на членов совета, и они тебя амнистируют!
— Пожалуй, ты прав. Постараюсь наладить с ними отношения, — смущенно согласился Царев. — Но в отношении близких к Ельцину профессоров-горлопанов ты все же ошибаешься, — вернулся он к теме, не затрагивающей его самолюбие. — Ну сам посуди, какие они демократы? Просто хитрецы, использующие конъюнктуру для своей пользы. Раньше из кожи вон лезли, прислуживая КПСС, а теперь с той же прытью кинулись в другую сторону.
Его доводы породили у Артёма Сергеевича сомнения в том, что прекрасные мысли и предложения, которые представители новой демократической волны высказывали в прессе, на митингах и по телевидению, будут ими претворены в жизнь. И все же он решил не поддаваться унынию: душа жаждала перемен.
* * *
Положительной стороной разгрома КПСС и КГБ явилось то, что ощутимо повеяло ветерком свободы. Так сняли ограничения на выезд из страны, и потоки эмигрантов, в большинстве евреев, осадили посольства США, Германии и Израиля. Но главное — было покончено с обязательным прохождением парткомиссий, волокитой в КГБ, и получить загранпаспорта стало намного легче. Это стимулировало деловые поездки за рубеж, не говоря уже о туризме.
Давняя мечта Артёма Сергеевича и его жены повидать Париж стала вполне реальной. Правда, у них и раньше был шанс побывать в самой притягательной из мировых столиц, сделавшейся прибежищем русской эмиграции. Уезжая туда на пять лет, Аня обещала им прислать приглашение. Но то ли забыла, то ли муж был против, однако в гости они их так и не пригласили. А в последний год у Наумова с дочерью произошел окончательный разрыв.
