- Плавно нажимай, плавно! - Ого! Да это же поручик Иванов пытается управлять броневиком чужими руками. Грохот за спиной заставил оглянуться. Это один из разведчиков закинул в кузов винтовки патрульных, ранец и к моему удивлению две пары сапог. Две мосинки он бережно передал Семену и перевалил через борт сам, дверей в этой вундервафле не было.
- Ну все, поехали. - сказал Семен оглянувшись на второй броневик. Я осторожно тронул машину и начал набирать скорость. Особо набрать не удалось, правда. Семен уже в германской каске вертел головой и ткнув рукой скомандовал - туды правь! В указанном направлении дороги не наблюдалось, только просвет в деревьях. Я чуть сбавил скорость и аккуратно вкатился в лес. Через двести метров мы остановились.
Стоянка наша продлилась минут сорок. За это время мы, а точнее разведчики вытащили трупы, обыскали их и даже убрали кровавые лужи со дна. Я же, наконец, подобрал себе сапоги в размер. Шикарные, офицерские. Так же затрофеил настоящий комиссарский маузер в деревянной кабуре, планшетку и бинокль. Заодно и переоделся. В одном из ящиков нашелся потертый, но чистый френч, а с водителя я снял кожанку и по совету Семена кожаный шлем. Бинокль и планшетку этот злодей у меня сразу же отобрал, кстати, и убежал с ними к поручику. Скоро туда же позвали и меня.
- Чтож, Сергей Алексеевич, ваш план удался. Теперь надо выбираться к своим. Канонаду слышите? - спросил Иванов.
-Слышу.
- Это германцы к атаке готовятся, минут через пятнадцать-двадцать начнут штурмовать вот этот холм. - поручик ткнул в трофейную карту.
- Уверены, что именно этот?
Иванов недоуменно глянул на меня, потом, видимо, вспомнив, что говорит со штатским пояснил - Видите тут два холма? С них округа на десять верст видна. Один германцы две недели назад взяли, а второй мы держим. Германцы пока его не возьмут не успокоятся, а наш штаб не успокоится пока мы первый холм обратно не отберем. Так что в том, что штурмовать будут именно здесь я уверен абсолютно. Теперь смотрите внимательно, Сергей Алексеевич! Ваша задача проехать этим маршрутом, Семен дорогу подскажет, и подгадать так, чтобы выехать на поле вместе с германской пехотой, держась на ее правом фланге. Не обгоняйте их, а то наши вас же и подобьют.
- а если вровень с пехотой ехать, то не подобьют?
- Не беспокойтесь об этом. Слушайте Семена, он знает, что делать. Выдвигаемся через две минуты.
Мы с Семеном пошли к своему драндулету.
- Бинокль отдай! - буркнул я
- Водителю не положено! Вдруг германцы попадутся. Бинокля у офицера должна быть.
Семен с довольной рожей разглядывал новую игрушку и явно планировал оставить ее себе. Ну и ладно, обретя обувь по размеру, я размяк и был готов прощать людям мелкие недостатки. Махнув рукой на хомяка я полез на водительское место и отомстил ему, заставив крутить ручку. Тот мести не заметил и бодро раскрутив движок, залез на соседнее кресло. Потом оглянулся и со вздохом вылез, видимость из кресла была нулевая.
- Там проедешь?
- Должен.
- Ну раз должен, то езжай. Шагов через триста дорожка должна быть, по ней направо свернешь.
Я тронулся, а следом оглашая окрестности, руганью поручика и вихляя как пьяный, поехал второй броневик. До линии фронта мы добрались на удивление спокойно, но немного опоздали. Пехота тремя цепями уже шла по полю. Под злобное шипение и тихую ругань мы бросились в погоню. Второй броневик в гонке не участвовал, он свернул в сторону еще перед холмом. Я сосредоточился на объезде воронок и чуть не пропустил команду остановиться. Однако, Семен не дал ошибке шанса и повторил команду голосом и кулаком. Броневик встал как вкопанный, да он и вправду зарылся колесами в распаханную снарядами землю. И тут я чуть не оглох. Грохот пулемета в железной коробке больно бил по ушам. В боковое окошко было видно как валятся под фланговым огнем гансы. Цепи пехоты смешались. Кто-то лег, кто-то пытался стрелять в нас, кто-то уже начал пятится, а вдалеке продолжал наступать левый фланг германцем. Бардак вышел знатный. Левофланговые, наконец, заметили непорядок и растеряно остановились, а ближние к нам немцы уже повально отступали. Тут ожили пулеметы в русских траншеях. Бегство стало всеобщим.
