Он сунул руку в опавшие листья, и Томазина Твитчетт моментально среагировала и впилась когтями в запястье.
— Ах ты, маленькая дрянь! — выругался капитан Сайс и, стряхнув кошку, хотел было ей наподдать, но та ловко увернулась и, пресытившись их обществом, отправилась домой к котятам. Полковник извинился и, оставив капитана продолжать поиски, вышел из рощи на лужайку перед своим домом.
Его жена в яркой блузке и огромных серьгах раскачивалась в гамаке, свесив обтянутую черным бархатом ножку. На металлическом столике красовался поднос с напитками.
— Ты задержался, — лениво произнесла она. — Ужин через полчаса. Ходил в Нанспардон?
— Мне надо было повидать Джорджа.
— Зачем?
— По делам, связанным с его отцом.
— Лаконичный ответ.
— Это касается только их семьи, дорогая.
— И как поживает Джордж?
Полковник вспомнил его багровую физиономию и ответил:
— Все еще не может прийти в себя.
— Мы должны пригласить его на ужин. Кстати, он обещал завтра поучить меня играть в гольф и даже одолжить несколько клюшек. Правда, мило с его стороны?
— А когда вы об этом договорились?
— Да только что. Минут двадцать назад, — ответила она, не сводя с него глаз.
— Китти, мне бы этого не хотелось.
— Уж не ревнуешь ли ты меня к нему?
— А есть основания? — спросил полковник после долгой паузы.
— Нет.
— Я все равно не хочу, чтобы вы завтра играли в гольф.
— Но почему?
— Китти, что ты говорила Джорджу о Марке и Роуз?
— Ничего такого, чего ты и сам не видишь. Роуз по уши влюблена в Марка.
— Я тебе не верю.
— Мой дорогой Морис, ты же не думаешь, что девушка всю свою жизнь собирается провести возле своего папочки?
— Конечно, нет!
— Тогда что тебя удивляет?
— Но я… я не знал… Я и сейчас не верю…
— Он появился здесь пять минут назад, сам не свой, и они уединились в гостиной. Можешь пойти и убедиться лично. Если хочешь, можешь не переодеваться к ужину, я пойму.
— Спасибо, дорогая, — убитым голосом произнес Картаретт и направился в дом.
Не будь полковник столь расстроен и подавлен, он наверняка бы дал знать о своем приближении. А так он прошел по мягкому ковру и, открыв дверь, застал дочь в объятиях Марка Лакландера, из которых она если и пыталась освободиться, то не очень решительно.