— И какие земли вы обрабатываете? — спросил Кевин, глядя на еле заметный тусклый свет свечи, горящий в окне дома Доббсов.
— Есть поле на расстояние в тысячи шагов от фермы, если идти на север. Там поле не только наше, но и наших соседей — Стивенсонов, Ларсонов и Прескоттов.
— И разве нет никого кто бы смог вступиться за вас и сказать решительное "нет!" тирану-губернатору?
— Хорошо, что наш разговор никто больше не слышит, иначе не жить нам на этом свете более. Устраивать бунты и протесты — не самая лучшая идея. Здесь и за меньшее тебя могут вздернуть на виселице, на главной площади губернии. Мы уже старики и просто хотим спокойно дожить отведенное нам время. А большинство молодежи, рожденной в местных селениях, теперь служит в губернаторской армии и получает за это хорошие деньги. Зачем им вступаться за нас? Идти против губернатора у них нет причин, да и погибать из-за стариков никому не хочется.
— А если с ним просто поговорить? Рассказать о тяжелой жизни в деревнях?
— Не думаю, что он захочет слушать кого-либо из ничтожного класса. Да и не добраться до него — он окружен очень хорошей охраной, которая просто убьет каждого, кто подойдет слишком близко к его дворцу без разрешения. Но есть у него главный охранник — вот кто на самом деле бешеный пес без привязи. Его зовут Джеймс Дан Гил Фостер — один из лучших бойцов в объединении Эрис. Он хладнокровен и безжалостен. Говорят, что губернатор принимает столь тяжкие для нас указы исключительно по его советам.
Они дошли до фермы Доббса и остановились у амбара. В окне, где горел свет свечи, стояла Марта, с беспокойством вглядываясь во мрак.
— Тебе надо отдохнуть, Кевин. Твои силы еще полностью не вернулись к тебе, а потому тебе нужен покой. — Фрэд помолчал. — Я знаю, тебе будет трудно его найти, но тебе стоит попытаться. А завтра, мы еще поговорим.
На этом, Фрэд похлопал по плечу своего гостя, и направился к дому.
— Фрэд! — окликнул его Кевин и тот обернулся. — Спасибо тебе за все. Спасибо вам обоим.
Фрэд только приподнял в ответ руку и скрылся за дверью.
Кевин простоял на месте, пока в окне Доббсов не погасла свеча. Затем, он взглянул на луну, чей магический свет проглядывался меж скоплением туч, и вошел в амбар, который в последние дни стал его спальной комнатой.
Он долго не мог заснуть лежа на твердой постели и укрывшись колючим шерстяным пледом. Его голова продолжала перемалывать всю информацию, полученную им от Фрэда, но все чаще мысли его возвращали к Клэр и Кэтти, от чего он в какой-то момент не смог совладать со своими эмоциями и вновь зарыдал. Он сжимал зубами край пледа, чтобы его крик не разбудил пожилую пару. Он не хотел, чтобы Фрэд появился в его дверях с испуганной миной на лице. Он хотел побыть один, а потому сдерживал крики как мог.
Когда силы на рыдания у него иссякли, он незаметно для самого себя уснул. Во сне к нему приходили только хорошие сны, в которых он понятие не имел о смерти жены и дочери и о параллельных мирах. На утро он не помнил, что ему снилось, но знал, что проснулся с улыбкой на губах.
