— Если мы не поторопимся, то сможем задать этот вопрос их отцу.
— Папа! — вновь прокричал мальчишка. За дверью послышался недовольный мужской голос.
Линин обмотала тело простыней и, под пристальным взглядом детей, выскочила из постели, подняв с пола свою одежду.
Марк уже был полностью одет, а Линин только просовывала голову в платье, когда на пороге комнаты возник мужчина средних лет, а за ним и женщина, примерно того же возраста. Женщина вскрикнула, зажав ладонями рот, а мужчина незамедлительно достал из ножен свой короткий меч и направил его на Марка. Марк сделал шаг назад и инстинктивно поднял руки вверх.
— У нас нечего грабить, воры паршивые! — прокричал глава семейства. Меч в его руках заметно дрожал.
— Поверьте, у нас и в мыслях не было вас грабить, — попытался оправдаться Марк. — Мы только…
— Молчать! — заорал мужчина, вытянул руку вперед и подозвал к себе своих детей. Те медленно подошли к родителям, и мать заключила их в свои объятья — Скажи своей подружке, чтобы она не делала резких движений!
Марк коротко взглянул на Линин, которая продолжала натягивать на себя одежду. Подняв с пола корсет, она с досадой оглядела его и бросила вновь на пол.
— Тавв, — попытался снова наладить контакт с хозяином дома Марк. — Давайте мы заберем то, что принадлежит нам и уйдем. В знак благодарности за ночлег, мы вам оставим несколько монет…
— Молчать!
— Мы только…
— Молчать!
— Вы дадите мне дого…
— Молчать! Молчать!!
— Может, поможешь? — обратился Марк к Линин.
— Ты испортил мой корсет!
— Как ты можешь думать о корсете в такой момент? Разве ты не ощущаешь всю проблематичность нашего нынешнего положения?
— Теперь, мое платье похоже на парус. Просто замечательно!
— Да купим мы тебе новый корсет!
Перебранка между ними сбила с толку хозяина дома, на что Марк и рассчитывал. Он молниеносно достал свой меч и без труда выбил оружие из рук главы семейства, который с растерянностью уставился на острие меча, что глядело уже в его сторону. Его жена снова вскрикнула и прижала к себе детей крепче.
— Папа? — с подозрением произнес мальчик, для которого явно в эти минуты стало очевидным, что его отец не самый сильный человек на белом свете. Марку было жаль, что он стал причиной этого откровения, но его успокаивал тот факт, что с годами мальчишку будут ждать и более серьезные разочарования.
— Молодец, малышка. Хороший ход с корсетом, — похвалил Марк Линин, продолжая держать меч параллельно полу.
— Да пошел ты! — огрызнулась Линин.
Марк достал из кармана серебряную монету и бросил ее к ногам хозяев.
— Это деньги за ночлег. Мы вошли в дом, который пустовал. Мы понятия не имели, что в нем кто-то живет. Мы приносим свои извинения и спешим удалиться. Надеюсь, вы не против, если мы уйдем прямо сейчас, не дожидаясь рассвета?… Вот и замечательно. Пойдем Линин.
Родители и дети прижались к стене и потянулись в глубь комнаты, освобождая проход к дверям для непрошеных гостей. Вначале Линин, а за ней Марк, вышли из комнаты и поспешили спуститься вниз по лестнице.
У входной двери они разом остановились как вкопанные, не веря своим глазам — площадь Аллеста была заполнена людьми, которые что-то праздновали, хотя звук их голосов был приглушенным и далеким. Тела многих празднующих были прозрачными и блеклыми, но некоторые выглядели вполне материальными и живыми. К редким крикам и голосам с каждой секундой прибавлялись новые, которые, как и тела их обладателей становясь все более четкими и отдельными от ночи.
— Это призраки или же люди? — испугано спросила Линин Марка.
— Скорее всего, они — ни то, ни другое. Надо найти Кевина и Тифа.
— Тиф говорил, что собирается направиться в один из местных кабаков.
— А Кевин?!
— Он, так же, как и мы, выбрал один из пустующих домов для ночлега.
— Какой именно?!
— А мне почем знать?!
Марк огляделся по сторонам, после чего схватил Линин за руку и потянул ее за собой в противоположную сторону людскому потоку.
* * *
Тиф повернул голову и увидел, что рядом с ним сидит еще один мужчина, с аппетитом поедающий крылышко индейки. С другой стороны, сидел обрюзгший старик и пил ром прямо из кувшина, издавая неприятное чавканье. Большая часть напита, стекала по его морщинистому подбородку. Тот, что стоял напротив Тифа, продолжал пристально глядеть на него и недобро улыбаться. Кабак ожил: кричали и смеялись люди, спиртное лилось рекой, фальшиво играли на пару двое пьяных доходяг на разбитом пианино, девушки с румяными щеками и бледной кожей предлагали постояльцам желающим скоротать ночь свои услуги.
