Что такое сказал ему этот Тоотс?.. Спланирую… Насчет Тээле спланирую… Что это значит – спланирую? Арно был уверен, что за этими словами кроется нечто кошмарное, но что именно – он не знал. Может быть, „спланировать“ – в конце концов, то же самое, что „скальпировать“?
Он, Арно, которому бывало неприятно даже когда другие разговаривали с Тээле, теперь должен мириться с тем, чтобы ее скальп… нет, чтобы насчет нее спланировали! Это ужасно! Несчастный паренек стоял у ворот и ждал Тээле, чтобы по дороге рассказать ей, какая ее подстерегает опасность. Он хотел предостеречь Тээле от Тоотса, этого жуткого Кентукского Льва.
– Ты что, домой не идешь? – услышал он у себя за спиной.
Арно быстро обернулся. Это был Тыниссон. Он стоял в точно такой же позе, в какой Арно впервые его увидел, с ломтем хлеба и куском мяса в руках, и жевал. Арно недоверчиво взглянул на него.
– Пойду, – отозвался он. – Только подожду еще.
– Кого ты ждешь?
– Арно не знал, что ответить. Потом, решив – будь что будет, сказал:
– Я жду Тээле.
Он был почти уверен, что Тыниссон, услышав такой ответ, сразу засмеется. Любой из ребят на его месте поступил бы так. Но Арно ошибся. Тыниссон и не думал смеяться. Он только буркнул: „Ага!“ – и собрался уходить. Арно был удивлен. Нет, этот Тыниссон совсем не такой, как другие мальчишки. Во-первых, хотя бы то, что он вечно ест и никогда не шалит, а во-вторых, гляди-ка, он и сейчас не рассмеялся.
Вот он и ушел уже – идет себе медленно, большими шагами, совсем как взрослый. У Арно появилось странное чувство. Ему стало так грустно, что он не мог больше оставаться один; ему надо было с кем-нибудь поделиться мыслями, спросить совета – может, тогда сердце не ныло бы так сильно. Он еще раз посмотрел вслед Тыниссону и громко крикнул:
– Тыниссон!
Тот оглянулся и остановился. Арно подбежал к нему и, краснея, чал умоляющим тоном:
– Слушай, Тыниссон, если я тебе что-то скажу, ты никому не расскажешь?
– Не расскажу, ответил Тыниссон, проглатывая последний кусок и вытирая жир с подбородка.
– Слушай, Тоотс пригрозил мне…
– Чем пригрозил?
– Что если я не принесу ему обруч, так он…
Арно запнулся. Он никак не мог найти нужные слова. На глаза невольно навернулись слезы. Наконец он овладел собой и продолжал дрожащим голосом:
– Я обещал Тоотсу принести обруч…
– Какой обруч?
– Да я и сам не знаю, какой. Я соврал ему, будто у меня дома есть такой замечательный обруч.
– Ну и что? Что ж из этого?
– Да, но если я не принесу обруч, так он… так он сам спланирует насчет Тээле.
Тыниссон ответил не сразу. Он был из тех людей, которые в трудных случаях жизни любят хорошенько подумать, прежде чем ответить. Через несколько минут он сказал:
– Ах, Тоотс, значит?
– Ну да, Тоотс.
– Так это же просто тоотсовская болтовня. Ты его не слушай.
– А если он все-таки…
– Что все-таки?
– Ну, если он насчет Тээле спланирует?
– Да не спланирует он.
– Ты думаешь?
– Да.
– Ну вот, я тоже думаю, но мне просто захотелось тебя спросить. Ты хороший парень. А скажи, что это значит „спланировать“?
– Спланировать?.. А ты разве не знаешь? Спланировать насчет девушки – это значит жениться на ней!
Арно словно ножом резануло. Он и раньше боялся, что это загадочное слово имеет какой-то страшный смысл, но то, что он узнал сейчас, оказалось ужаснее всех его предчувствий.
– А как ты думаешь, Тыниссон, Тээле выйдет замуж за Тоотса? – спросил он.
– Нет, не выйдет.
– Почему ты так думаешь?
– Да зачем ей за него выходить, если они вечно в долгах. Мой отец вчера как раз говорил: доиграются эти Тоотс из Заболотья до того, что и хутор с молотка пойдет.
– Что это значит – с молотка пойдет?
– А то значит, что возьмут их и посадят в тюрьму… пока долгов не уплатят.
– А если не уплатят, так и останутся в тюрьме?
– Ну конечно, останутся. Кто ж их раньше времени выпустит.
– А как это – если отец в долгах и уплатить не может, сына тоже сажают в тюрьму?
– Вот этого я точно не знаю… Только кто ж его на свободе оставит?
У Арно по всему телу пробежала радостная дрожь. Надежды его проснулись с новой силой. Он уже ясно представлял себе, как Тоотсов ведут в тюрьму и держат их там; а он, Арно, женится на Тээле.
