Между тем чехословацкая бригада в Великобритании по-прежнему была обречена на вынужденное безделье. В июле 1941 года солдаты и некоторые офицеры опять писали Бенешу жалобы на офицеров, которые занимались спекуляцией и издевались над рядовыми.
Несмотря на объявленную в Англии мобилизацию всех граждан ЧСР, численный состав бригады до 22 июня 1941 года рос очень медленно. Например, в июне в нее были зачислены всего 15 человек. Начало войны Германии против СССР коренным образом изменило морально-психологический настрой в бригаде. До конца 1941 года в бригаду записалось 433 человека, причем не только из Англии, но из Канады, США и Южной Африки. Бойцы надеялись, что теперь Англия наконец-то начнет активные боевые действия и их перебросят на фронт.
Пессимизм чехов и словаков сменился излишним оптимизмом: многие считали, что Красная армия будет в Берлине еще в 1941 году и Чехословакия вновь обретет свободу.
Перед советским полпредством стояли очереди желающих записаться в Красную армию. Чехи и словаки собирали деньги для советского Красного Креста.
Однако англичане не собирались открывать второй фронт, и в чехословацкой бригаде стал отмечаться резкий рост антианглийских настроений. Командир 311-го авиационного чехословацкого бомбардировочного крыла сообщал в министерство национальной обороны эмигрантского правительства: «Критикуются англичане за то, что реально не участвуют в борьбе»[102]. Контрразведка чехословацкой бригады также фиксировала резкий рост антианглийских настроений: «С того самого момента, когда Россия вступила в войну, среди наших военнослужащих отмечается сильное русофильское настроение, так как спасение для нас все теперь ожидают только с той стороны. Былой восторг Англией сильно охладел, и ее начинают сильно критиковать. Возникает впечатление, что англичане «мерзавцы», которые опять пытаются выиграть войну чужими руками, а себя при этом берегут…»[103]
Командование бригады просило самого президента Бенеша своими выступлениями противодействовать росту антианглийских настроений.
В то же время любовь чехословаков к России была искренней и не нуждалась в словах Бенеша. О настроениях чехословацких летчиков в Англии командование сообщало следующее: «У всех военнослужащих чехословацких летных подразделений отмечаются большие симпатии к тяжело сражающейся России, и каждый ее успех встречается с радостью. Обсуждение и критика британских операций были запрещены». В 310-м истребительном чехословацком крыле царили следующие настроения: «Военнослужащие авиакрыла испытывают большие симпатии по отношению к России. Интересно было бы узнать, выражается ли в этом славянская идея или симпатии к коммунизму…»
В официальной хронике чехословацкой бригады в Англии в то время отмечалось: «Всем своим существованием и всей душой, обреченные на бездействие, мы живем и дышим вместе с доблестным и прекрасно сражающимся русским народом. Россия – наша любовь и великая надежда на будущее».[104] Командующий чехословацкими сухопутными частями генерал Мирослав (Нойман) писал в министерство национальной обороны: «Растет круг лиц, которые мечтают хоть о какой-нибудь боевой деятельности… Распространена точка зрения, что войну выиграет русский воин…»
Критика Англии среди чешских и словацких военных быстро переросла в критику правительства Бенеша, которое было тесно связано с политикой Лондона. В отчете о настроениях бригады в конце 1941 года сообщалось: «В настроениях офицеров и солдат не видно серьезных изменений к лучшему. Наоборот, у них исчезла надежда, что их перебросят в бой, и они видят перед собой только перспективу будничной казарменной жизни. Недовольство охватило многих настолько, что что бы и как бы ни делалось, они будут это критиковать и отвергать. Этот психоз лучше всего можно наблюдать на примере негативного отношения, которое военнослужащие испытывают к английской армии и к союзникам вообще, за исключением русских войск… Бойцы в разговорах часто сожалеют, что ушли с родины в зарубежные воинские части. Говорят, что им кажется, что они предали свои идеалы, что они сбежали с реального фронта дома, чтобы стать всего лишь пропагандистским инструментом за рубежом… Широко распространено мнение, что наше руководство в Лондоне – узурпаторский орган, который готов пожертвовать всеми ради своего собственного благополучия и успехов…»