— Ты его видела потом?
Рука Конрада соскользнула с подушки и легла на плечи Доминик. Она почувствовала тепло его пальцев и посмотрела в его темно-карие выразительные глаза.
— Нет. Через два года после того, как я начала учебу в училище Бейбиз Хоспитал, мне пришло письмо от одного из моих бывших коллег по работе в Африке. Он сообщил, что Ларри погиб в автокатастрофе вскоре после того, как вернулся к своей жене.
— Да, тяжело тебе пришлось, — задумчиво произнес Конрад и притянул ее к себе.
Доминик доверчиво положила голову ему на плечо, с удовольствием вдохнула запах мужского одеколона. Молодая женщина, истосковавшаяся по мужской ласке, готова была рассказывать старому знакомому о своих злоключениях до бесконечности. Когда делишься своими горестями с таким понимающим человеком, как Конрад, это нетрудно.
Может, ему тоже пришлось пережить лихие времена, если он так быстро понял ее?
— А что ты? — тихо спросила Доминик. — Куда тебя заносило ветром после того, как ты ушел от моего отца?
Конрад как-то загадочно улыбнулся.
— Может, отложим сагу о странствиях Бартона и Барнес до следующего раза? У меня такое впечатление, что ты заснешь, прежде чем я приступлю к первой части повествования.
— Я не устала, — вяло запротестовала Доминик. — Я…
Конрад не дал ей договорить, приникнув поцелуем к ее губам. Оторвавшись, он посмотрел на Доминик испытующим взглядом — словно боялся, что она выкажет свое недовольство его неожиданным поступком.
Недовольство! Ничего столь восхитительного, потрясающего с ней не случалось с… Доминик не могла сразу вспомнить, с каких пор. Ничего подобного она не испытывала с тех пор, как позволила опытному, искушенному в любовных делах негодяю обмануть себя. Когда она ошибочно приняла благодарность мужчине, который якобы спас ее от лихорадки, за любовь.
— Единственное светлое пятно, оставшееся от моего общения с Ларри, это мой чудесный сын Чак, — тихо сказала Доминик.
— Великолепный парень, — согласился Конрад. — Ты, наверное, гордишься им.
— Естественно.
Конрад встал. Будь Доминик более искушенной в общении с мужчинами, она предложила бы гостю кофе, виски — если бы оно у нее было, — да что угодно, лишь бы не нарушить это потрясающее взаимопонимание, которое установилось между ними. Но — увы! — Доминик были чужды подобные ухищрения.
— Увидимся утром, — сказал Конрад, протягивая ей руку.
Доминик позволила поднять себя с дивана. Она ждала, что Конрад снова прижмет ее к себе и поцелует. Но он не оправдал ее надежд, и она опять пожалела о том, что ей не хватает опыта. По миру она поездила, но в сердечных делах осталась все той же наивной девочкой, какой была в восемнадцать лет.
А сердцебиение усилилось, профессионально отметила Доминик, провожая гостя до двери.
— До свидания, Конрад.
— Спасибо за тепло и уют.
— Это я должна благодарить тебя за ужин и за то, что довез меня до дома.
Кошка выбрала неподходящий момент, чтобы мяуканьем напомнить хозяйке о своем существовании. Доминик улыбнулась.
— Вот и Фэнси благодарит тебя за кошачью еду.
Конрад наклонился и коснулся губами ее щеки. Так обычно прощаются добрые приятели после вечеринки.
Какими теперь станут наши отношения? Хочу ли я, чтобы они развивались дальше? — задумалась Доминик.
Она попыталась убедить себя, что ей это не нужно, поскольку внесет сумятицу в ее устоявшуюся жизнь. Она постаралась внушить себе, что причина ее романтического настроения кроется в вине, которое они пили, и в сочувствии Конрада, проникшегося ее переживаниями. И еще… в том, что он божественно красив. Если бы она только знала, как справиться с соблазном, она бы…
— До завтра, Доминик, — дружески попрощался Конрад, и дверь за ним закрылась.
