— Ой, извини… — пролепетала она, едва дыша.
Конрад закрыл дверцу с ее стороны и сел за руль. Доминик испытала истинное наслаждение, когда довольно, словно сытый кот, заурчал мощный мотор и машина мягко рванула с места.
— До свидания, мистер Бартон, — почтительно попрощался охранник и отсалютовал по-военному, когда они выезжали из гаража.
Доминик блаженно откинулась на мягкую кожаную спинку сиденья. Ездить бы так домой каждый день!
— После первого светофора надо повернуть направо и затем проехать прямо несколько кварталов.
— А говорила, что живешь недалеко, — с удивлением заметил Конрад. — Ты что, каждый день ходишь на работу пешком?
— Это помогает поддерживать форму, — ответила Доминик. — Мы уже почти приехали. Поверни здесь и… О Боже!
Конрад едва не наехал на двух мальчишек, которые беззаботно катались на роликовых коньках посреди проезжей части дороги, как раз напротив большого жилого дома, на втором этаже которого находилась квартира Доминик.
Конрад резко затормозил и возмущенно воскликнул:
— И родители разрешают им кататься здесь?!
— Конечно нет! — У Доминик от испуга бешено колотилось сердце. Она на секунду представила, что могло случиться, не окажись Конрад искусным водителем. — Когда я купила Чаку коньки, то строго-настрого предупредила, чтобы он катался только в парке.
Она вылезла из машины и, узнав в одном из сорванцов собственного сына, набросилась на него:
— Чак, что ты себе позволяешь?!!
— О, ма, привет! За нами присматривала миссис Петерсон, потому что Джулия куда-то срочно ушла. Миссис Петерсон сказала, что мы можем…
— Меня не волнует, что сказала миссис Петерсон! Ты знаешь, о чем я тебя предупреждала, и все же…
Она остановилась на середине предложения, почувствовав на своем плече руку Конрада. Это был удивительно успокаивающий жест, и Доминик вдруг захотелось заплакать. Так тяжело быть одновременно отцом и матерью растущему мальчику, и поддержка, пусть даже небольшая, пришла в нужную минуту.
Доминик чувствовала себя сейчас на редкость беспомощной. Сказывалась усталость после рабочего дня, а также нервный шок от одной мысли, что случилось бы с ее сыном, если бы Конрад не успел вовремя затормозить.
Он сжал ее плечо, как бы испрашивая разрешения вмешаться в педагогический процесс, и строго сказал:
— Твоя мама, Чак, совершенно права. Кататься по проезжей части дороги очень опасно. Я заметил вас в самый последний момент и то потому, что твоя мама закричала.
В этот момент к ним, запыхавшись, подошла седая худенькая женщина.
— Добрый вечер, Доминик. Джулия попросила меня присмотреть за ребятами. Извини, если что не так.
— Ничего. Спасибо за помощь.
Вымучив улыбку, Доминик направилась к своему подъезду. Конечно, она была испугана, разумеется, на языке вертелись неприятные слова, однако ей не хотелось огорчать миссис Петерсон — одинокую, добрую старушку. Она всегда охотно соглашалась помочь, и Доминик даже дала ей запасной ключ от своей квартиры на всякий случай.
Молодая женщина оглянулась. Конрад следовал за ней, явно напрашиваясь в гости. Процессию завершали проштрафившиеся миссис Петерсон и Чак.
— Познакомь меня со своим другом, Доминик, — не зная как загладить свою вину, робко попросила пожилая дама.
— Мистер Бартон, миссис Петерсон.
— А я почему-то подумала, что вы доктор.
— Я и есть врач, только занимаюсь хирургией.
— Понятно. Да, Доминик, я хотела покормить кошку, но не нашла еды для нее.
Доминик чертыхнулась про себя, вспомнив, что забыла купить кошачий корм.
— Я быстро смотаюсь в супермаркет, который мы проезжали, — моментально сориентировался Конрад.
— О, мне неловко…
Но Конрад уже бросился к машине. Оглянувшись на ходу, он крикнул:
— Какой этаж и номер квартиры?!
Доминик лихорадочно соображала: подождать у подъезда, чтобы забрать корм и отправить Конрада восвояси, или подняться в квартиру и попытаться привести ее в более-менее божеский вид. Конрад привык к идеальному порядку в доме ее родителей и, наверное, ожидал того же от нее. Ей было, конечно, неудобно отсылать человека, который так добр к ней, несолоно хлебавши прямо с улицы. И у нее с языка само собой слетело:
