— Ты… ты что делаешь? — выдохнул Генри пораженно. Ни одна его бывшая подружка даже не попыталась навести порядок в его жилище. Как правило после одной ночи и пары свиданий они не возвращались.
— Убираю, — спокойно ответил японец. — Грязно.
Он расправил простынь, взбил подушку и накинул сверху одеяло. И только после этого сел. Генри отыскал в завалах поднос и поставил прямо на постель. Ему вдруг стало стыдно смотреть на Сорату, и он опустил взгляд на его руки. И заметил синяки.
— Что это? — он, забывшись, схватил его за руки. — Это тот тип? Что он от тебя хотел? Черт, так и знал, что надо было начистит ему рыло, чертов извращенец!
— Не надо, — Сората весь сжался и вывернулся из захвата. — Пожалуйста, прошу вас. Я могу за себя постоять, просто растерялся.
— А? Ну ладно, — Генри понял, что стоит перед ним на коленях, и густо покраснел. — Меня Генри зовут, если что. Генри Макалистер.
Он улыбнулся, и Сората робко улыбнулся в ответ. Улыбка разгладила скорбную морщинку между бровей, и его лицо стало еще красивее, чем казалось прежде. «Почти девичье», — подумалось Макалистеру. Да и тело у японца даже в одежде выглядело субтильным и стройным, поджарым и гибким. Сообразив, что бесстыдно его разглядывает, Генри отвернулся и встал с колен:
— Так, мне завтра на учебу, так что давай спать. Утром покажу тебе, где ванная комната. Тебе в туалет часом не надо?
Сората покачал головой, а потом смущенно переплел пальцы:
— Генри, — от непонятного Макалистеру волнения его голос стал еще ниже и бархатистее. — Позвольте мне смыть вашу кровь в знак признательности?
— Ну… Если хочешь, — растерялся Генри, и Сората быстро нашел тазик, налил воды из чайника и разбавил водой из графина. Смочил свой платок и, опустившись на диван рядом с Генри, осторожно взял за руку и промокнул ссадины на костяшках. Его движения были ловкими и деликатными, в глаза он не смотрел, сосредоточившись на деле.
— Спасибо, — Генри остановил его, накрыв его пальцы ладонью. — Хватит, дальше я сам.
— Я лягу на полу.
— Нет! — Генри была невыносима мысль, что этот странный человек будет ютиться на его пыльном полу. — Диван широкий, только подушка одна. И одеяло. Пожалуйста, я так хочу.
И они легли вдвоем. Сначала Генри никак не мог лечь так, чтобы не соприкасаться с Соратой, но одно одеяло не давало им разойтись. В итоге Генри забрал себе подушку, а Сорате отдал одеяло. Это помогло уснуть, и впервые со дня, как он оказался в Англии, ему ничего не снилось. Наконец-то.
На следующий день Генри специально вернулся из колледжа пораньше, прогуляв одно занятие, и застал Сорату за уборкой. На столе уже стоял горячий ужин, источающий божественные ароматы.
— Но у меня нет на это денег, — огорчился Генри, хотя желудок отчаянно возмутился против доводов рассудка. Сората широко улыбнулся:
— Я готовил на двоих, и мы с вашей хозяйкой поделили стряпню между собой. Она осталась довольна, кажется, и предложила мне завтра готовить вместо нее.
Он был одет в рубашку Генри, висящую на нем мешком, мокрые чистые волосы собраны в косу. Заходящее солнце светило в окно, и глаза Сораты сияли растопленным шоколадом.
— Я учусь на повара, — поделился Сората за ужином. — В Японии.
— Почему ты сбежал? — Генри наворачивал еду с неприличной скоростью, что не мешало ему наблюдать за собеседником. — Я же вижу, что ты бежишь. От кого-то прячешься?
Сората вздрогнул и скрестил руки на коленях.
— Не хочешь, не говори, — пожал Генри плечами. — Мне знать не обязательно, все равно мы скоро разойдемся как в море корабли.
Сората сжал пальцы и еще ниже наклонил голову, занавешиваясь длинной челкой:
— Были причины… уехать ненадолго. Чтобы забыть кое-что неприятное.
— И как? — спросил Генри заинтересованно. — Удалось?
— Уехать, да. Забыть? — Сората как-то неловко потер запястья. — Не уверен, что это возможно.
Совместный быт незаметно затянул обоих. Сората божественно готовил, квартирная хозяйка не могла на него нарадоваться, Генри начал посещать все занятия без исключения и к концу недели заслужил похвалу от самого строгого из преподавателей. Казалось, Сорату послали ему небеса.
