Веселый третий - страница 49

– Раз уж ты такой настойчивый и так заботишься о своей бабушке, сделаем быстро. Подожди двадцать минут.

Витя сел на скамейку возле кассы и стал рассматривать плакат с огромными мухами. Он не очень внимательно рассматривал, потому что всё думал, каким он стал смелым и это… настойчивым. Просто все удивились. Вите было очень хорошо так сидеть и никого не бояться, никого не стесняться и быть смелым, настойчивым, молодцом. Но вдруг знакомый-знакомый страх снова сковал Витю, сдавил его и уже сжимал ему губы, потому что Витя вдруг подумал, что двадцать минут давно прошли, все про него забыли и ему надо самому об этом напомнить. Подойти и спросить. А как? Теперь стоят уже другие люди, чужие, и из окошечка, может быть, скажут: «Какая бабушка, что ты путаешь? Не мешай». Вите стало совсем-совсем страшно, но он спрыгнул со скамейки и крикнул:

– Дайте моё лекарство!

– Рано ещё, не кричи, – ответили из окошечка. И хотя ответили сердито, у Вити опять радостно застучало в груди, потому что всё в порядке, он со своей смелостью и настойчивостью добился, чего нужно, а сейчас просто рано.

– Вон гляди на часы, – наклонился к нему старичок в очках. – Когда большая стрелка встанет поперёк, – он показал пальцем, как поперёк, – тогда твоё время вышло, можешь требовать. А раньше не шуми.

Витя снова сел на скамейку. И в очереди, оказывается, стояли ещё те же хорошие люди. А может быть, уже другие. Но это всё равно. Обратиться можно к любому человеку. Вот в чём дело. Когда стрелка встала поперёк часов, Витя подошёл к окошечку и получил лекарство. Он крепко держал бутылку с плиссированным голубым колпачком, а мимо него по улице шли прохожие. И каждому было понятно, что идёт человек из аптеки и несёт лекарство. Сам получил. Значит, не мямля какая-нибудь, не трусишка, не плакса, а парень что надо: смелый, настойчивый, молодец.

Вот и бабушка, как глянула, сразу сказала:

– Принёс? И так скоро? Вот молодец.

Конечно, сидеть на заднем крылечке тоже интересно. Оно выходит в маленький бабушкин двор, и Анка сидела там первые дни, когда приехала в деревню.

Правда, разговаривать сначала было не с кем. Утка с самого утра уводила свой выводок на пруд. Куры просто искали, чего бы склевать.

Но вот пришёл петух. Рыжий-рыжий, с большим гребешком, похожим на ягоду малину.

– Разве ты всегда у бабушки жил? – спросила Анка.

– Кы-р-р! – раскатисто ответил петух, чуть приоткрыв клюв.

– Я говорю, откуда ты взялся?

Петух повернул голову, глянул на Анку сердитым глазом и отошёл.

– Я не боюсь тебя! – крикнула она, когда петух уже был далеко.

Вот так они и разговаривали. Это, конечно, было интересно. Но потом появился Лок, и маленький двор был забыт. Может быть, это и не совсем хорошо, но ведь рыжий петух, надо признаться, относился к Анке не очень дружелюбно.

Ну а Лок… это совсем другое дело…

Однажды Анка прошла в конец бабушкиного сада и перелезла через прясло. Потом по узкой тропинке вышла к оврагу и сразу увидала болотце. Там и жил Лок. Только тогда ещё Анка об этом не знала. Она села на большой тёплый камень, который одним боком лежал на берегу, а другим уходил в воду.

Болото было зелёное, покрытое ряской. И только у самого камня, где свисали Анкины ноги, блестела чистая круговинка воды. Вдруг что-то лёгкое, прохладное прикоснулось к ноге, у выреза сандалии. Это и был Лок, маленький лягушонок. Совсем-совсем маленький, меньше Анкиного мизинца. Конечно, он был вовсе не страшный, но всё же Анка немного испугалась и шевельнула ногой, и тут же лягушонок – лок! – прыгнул в болото. Лишь на минуту всколыхнулась круговинка и опять стала тёмной и спокойной. Может, всё это только показалось? Но ведь Анка же слышала, как плеснула тихонько вода – лок! Значит, он был. И на ноге вот осталось блестящее мокрое пятнышко. Анка долго сидела, а потом слезла с тёплого камня.

На другой день она снова пришла к болотцу.

– Ло-ок! – позвала негромко. – Здравствуй, Лок!

Она влезла на тёплый камень и сказала в тёмное болотное окошко:

– Я всё равно буду ждать.

И он появился. Выпрыгнул на маленькую корягу и смело посмотрел на Анку. Он был весь зелёный, в белом нарядном фартучке.