— Едем! — выдохнул Лесницкий.
— Не забывайте нас! — сказал Мокрицкий.
— Спасибо!.. — прогудел Шлихтин.
— Позвольте писать вам, — попросил Папанолис.
Иван Петрович обнял каждого. Что им сказать? Самое главное давно уже сказано во время долгих вечерних бесед, а теперь лучше помолчать, пусть не знают, как трудно ему, надзирателю, в эту минуту — словно частицу сердца уносят с собой.
Ребята склонились в низком поклоне:
— Прощайте!
И еще раз поклонились — перед помощниками:
— Не взыщите!
— Не поминайте лихом!
Капитонович шмыгнул носом, торопливо махнул рукой:
— Бог с вами!
Дионисий отвернулся к окну, прижался к холодному стеклу, по щеке скатилась слеза.
Воспитанники друг за другом вышли из комнаты. Вскоре за воротами загромыхали окованные колеса дорожных карет, возов и дрожек. Тонко зазвенели поддужные колокольцы.
Уехали.
Трудна минута прощанья. Но, бог мой, неужто не знал, что так будет? Ведь каждый год учитель провожает детей своих названых, отрывает от сердца, долго, может всю свою жизнь, помнит каждого поименно, беспокоится о них, радуется успехам, болеет их бедами. Конечно, Иван Петрович знал об этом, готовился, и все равно на душе было тяжко.
Не услышал, как на пороге встал еще один — Тарас Прокопович из Золотоноши.
Собравшись в дорогу — его уже ожидала карета, — он зашел к надзирателю, чтобы проститься и спросить, когда приезжать, — может, в связи с войной и не начнется новый учебный год? Тарас остановился у порога, не понимая, что случилось: почему Иван Петрович смотрит на него и не видит, Капитонович вытирает глаза большим серым платком, а Дионисий — веселый, неунывающий Дионисий, — опустив голову, пошмыгивает красноватым носом.
Тарас переступил с ноги на ногу — скрипнула половица, но его все равно не замечали. Он сделал шаг и кашлянул.
Иван Петрович словно очнулся:
— Ты?..
Тарас поклонился:
— Еду. А... когда приезжать?
Иван Петрович удивился вопросу: что значит «когда приезжать»? Как обычно — первого августа. Ах да — война ведь, по долам и весям катится черный ураган. Но что бы ни случилось, начало занятий первого августа, как всегда. Он так и сказал — «как всегда».
— Не забудешь?
Нет, он, Тарас, не забудет, чувствовалось, хотел спросить еще о чем-то, но почему-то не решался, медлил, не уходил, стоял опустив голову.
— Что еще?
— Матушка писала... Да я и сам хотел. Книгу попросить... «Энеиду». Я привезу, ежели... — Тарас смутился, лицо его пошло красными пятнами.
«Матушка писала...» В устах отрока она — матушка, его мир, дом родной, свет и тепло. Она воспитала его своей лаской. Тарас должен быть счастлив: называя Марию матерью, он дышит с ней одним воздухом, слышит ее голос, доверяет ей свои мальчишечьи тайны и фантазии, ощущает ее ласковое прикосновение.
А почему бы и тебе, Иване, не поехать вместе с Тарасом? Сам бы отвез книгу, о которой она просит, ибо, верно, нового издания, в котором помещена четвертая часть, у нее нет.
Боже мой, как же это просто: сесть в почтовый дилижанс, пять-шесть дней пути — и он будет на месте.
Воображение — его друг и злой недруг — уже рисовало картину встречи. «Столько лет кануло в Лету — и вдруг вы?..» Возможно, этого она и не скажет, но подумает, а он прочтет в ее глазах невысказанное, обмануть его не так-то просто.
Однако может быть и такое: он встретит холодный взгляд, услышит равнодушное слово. Время бежит — люди меняются. Раньше они были почти равны: он — домашний учитель, она — воспитанница в доме своего дядюшки. Теперь все изменилось. Он, в недалеком прошлом офицер, ныне на скудном казенном жалованье продолжает служить, только по гражданскому ведомству. Она же — богата, независима, знатна, ни в чем не испытывает нужды. Кто-то из лакеев доложит о его приезде, она не торопясь выйдет и, кто знает, что подумает, как воспримет его приезд?..
«Матушка писала...» Неожиданную просьбу можно истолковать по-разному. Мало ли нынче любителей родного слова! Их с каждым годом все больше и больше. И разумеется, никому, по возможности, он не отказывает в просьбе одарить новым изданием поэмы.
Иван Петрович порылся в столе, куда однажды спрятал принесенную с собой книгу, нашел ее в бумагах и протянул Тарасу:
