— Завянь, Петух. Это мой рюкзак.
Однако Петухов был тёртый калач. Такого на мякине не проведёшь. Вместо того чтобы изумиться, он лишь презрительно фыркнул:
— Ой, ща от смеха икать начну. Крутизна под микроскопом.
— Тебе просто завидно, — вскинулся Женька. — Тебе же портфель в «Детском мире» покупали. Что у тебя там на картинке, Майти Маус или Дональд Дак?
— Вот у тебя сейчас Дональд Дак в глазах запляшет, — набычился Петухов, встал с места и поднёс Женьке к носу увесистый «аргумент».
В прежние времена Женька не стал бы испытывать судьбу, но, имея другом Конана, он мог себе позволить некоторую вольность.
— Не горячись, Петух. Придёт время, и ты дорастёшь до взрослых вещей, — сказал он и покровительственно похлопал Петухова по плечу.
Петухов, который привык к тому, что его «аргумент» действует безотказно, настолько опешил, что так и застыл с поднятым кулаком. Женька направился к своей парте. Полутора извилин у Петухова в голове хватило на то, чтобы сообразить, что его унизили. Он ринулся за Женькой, схватил его за плечо, развернул к себе и грозно спросил:
— Ты чё, крутого из себя корчишь?
— Слышь, Петух, не кукарекай, — лениво отмахнулся от него Женька.
Это было последней каплей. Петухов сорвал рюкзак с плеча Женьки и с видом «попробуй отними!» спрятал за спину.
— Отдай! — крикнул Женька.
— Возьми, если сумеешь, — усмехнулся Петухов.
Женька бросился за рюкзаком. Петухов проворно вскочил на стул, потом на стол и побежал, ловко перепрыгивая с парты на парту. Лавируя между стульями, Женька кинулся в погоню, но не тут-то было. Наверху было куда больше вариантов для манёвра.
— Давай, Москвич, поднатужься. Развивай скорость! — подзадорил Женьку Петухов и перескочил на другой ряд.
И тут фортуна повернулась к Петухову задом. Он оступился и с грохотом свалился в проход между рядами.
— Допрыгался, — не без злорадства сказал Женька. — Бог шельму метит. Замри и не отсвечивай.
Он подошёл к поверженному противнику и нагнулся за рюкзаком, но бойцовский дух не позволил Петухову покорно принять поражение. Прежде чем Женька успел поднять рюкзак, Петухов изловчился и метнул его в раскрытое окно.
— Идиот! — в ужасе выкрикнул Женька и бросился к окну.
Не хватало ещё, чтобы рюкзак свалился кому-нибудь на голову! Глянув вниз, Женька сразу же оценил всю величину своего везения. Рюкзак не упал на землю. Он зацепился за ветку и завис на уровне второго этажа. А под деревом, точнёхонько под рюкзаком, стоял Конан с друзьями и мирно курил.
Женька посмотрел на Петухова и мрачно произнёс:
— Всё, Петух. Тебе — конец.
— Что, бить будешь? — издевательски хохотнул Петухов.
— Не я. Ты знаешь, чей это рюкзак?
— Ну? — спросил Петухов.
— Конана.
— Прикалываешься? — Петухов враз посерьёзнел.
— Больно надо!
— Но ты же сказал, что он твой?
— Я сказал? Кто-нибудь слышал, что я говорил, будто это мой рюкзак? Есть свидетели? — вопросил Женька так, будто был прокурором в зале суда.
Он картинным жестом обвёл пустой класс. Петухов не отличался живостью ума, однако иногда и на него снисходило озарение. На этот раз он живо сообразил, что отсутствие свидетелей может сыграть ему на руку.
— А я вообще не знаю ни про какой рюкзак. В глаза не видел.
Конан его тебе дал, вот ты за него и отвечай.
Петухов прихватил пепси и демонстративно вышел из класса.
— Стой! Я всё Конану скажу, — крикнул ему вдогонку Женька.
— Попробуй, — Петухов пригрозил кулаком и добавил: — Ну, Москвич, ты попал!
Женька оказался между молотом и наковальней. Конан не станет разбираться, кто прав, кто виноват, и накостыляет ему, да ещё Петух добавит за ябедничество. Выхода не оставалось: нужно было во что бы то ни стало достать рюкзак.
Легче всего просто сбить рюкзак, но исполнять этот трюк при Конане было опасно для жизни.
Пока Женька рассуждал, как выкрутиться, в класс стали возвращаться ребята. Лёха с порога поинтересовался:
— Женька, ты чего на улицу не вышел? Я тебя заждался.
— А он завещание пишет, — гоготнул вошедший следом Петухов и обратился к Женьке: — Ну чё, Москвич, ты ещё живой? А я думал, ты уже того.
Он обвёл рукой вокруг шеи, свесил голову набок и высунул язык, изображая повешенного.
