Но ведь ты привязана: ты испросишь академический отпуск, но будешь и дальше поддерживать связи со столь ненавидимым тобою испанским университетом.
Конечно! А ты против? Разве ты сам не живешь на свою пенсию? Не знаю, какой подвох скрыт в твоем замечании. Надеюсь, ты не станешь спрашивать меня, почему я, вся такая храбрая и решительная, не рву все связи.
Именно этот вопрос я и собирался тебе задать.
Потому же, почему и ты. Потому, что сейчас тяжелые времена для таких людей, как мы с тобой, потому, что снаружи холодно, а внутри, в доме, еще можно кое-как выдержать. И что же? Мое нынешнее место я заработала сама, своим трудом, и не собираюсь от него отказываться не только ради себя самой — в конце концов, для меня оно не так уж и важно, — но и ради своей семьи. Бывают связи, которые нельзя разорвать, если ты не безумец или не эгоист. Порвать с университетом — это зависит не только от меня, это зависит и от моих дочерей, и от моего мужа.
Ну, так не уезжай — и конец проблеме.
Ты прав. Это неправда. Это неправда.
Кроме того, твой муж сам неплохо зарабатывает.
Пожалуйста, не надо сарказма. Скажи честно: тебе интересно то, что я рассказываю, или ты просто ждешь случая подколоть меня побольнее?
Нет, нет. Мне очень интересно. Просто в ходе разговора у меня вдруг возникают сомнения, и я их высказываю, но у меня и в мыслях нет подкалывать тебя. Это… это что-то вроде профессиональной деформации мышления.
Мне сейчас не до деформаций — мне необходимо как раз нечто формирующее.
Короче, твоя жизнь в университете лишена смысла.
Лишена стимулов.
Признаю, что приглашение Армстронга как нельзя более кстати. С этой точки зрения действительно единственная проблема, которая остается нерешенной, — твоя семья, что делать с твоей семьей. Все остальное решено — правда решено.
Что-то я не поняла.
Мы свели число проблем к минимуму. По-моему, это шаг вперед.
Какой же ты…
Я? Какой?
Я начинаю думать, что ты не способен мне помочь. Что в тебе так сильно желание командовать и быть правым, что ты даже сейчас предпочитаешь вести себя как светило, как профессор, а не как друг. Ты… ты меня не уважаешь, это так, и в этом все дело. Это тяжко признавать, но это правда. Вот великий учитель, который так заботится о своих ученицах, защищает их и напитывает духом мудрости. По-моему, до тебя так и не дошло, что мы уже выросли и что это должно было бы превратить тебя в настоящего учителя, а не в того Дон Жуана, каким ты был прежде, и не в того сварливого старика, каким ты стал сейчас.
В тебя я вложил немало мудрости.
Я начинаю думать, что это я выцарапала ее у тебя, пока ты обхаживал меня так же, как и других.
Я ничего не стану отрицать, мне все равно, я соглашусь с чем угодно, потому что все это смертельно скучно. Но не надо передергивать: я всегда высоко ценил и до сих пор ценю твои умственные способности. И тебе это отлично известно.
А какое мне сейчас до этого дело?
Слушай, ты будешь взбрыкивать каждый раз, как я вкладываю перст в твою рану? По-моему, это и есть самое главное. По-моему, это и есть ключ к твоим проблемам: твои интеллектуальные способности.
Что с тобой? Ты больше ничего не хочешь?
Я не голодна.
Это соматическая реакция.
Да что бы это ни было. Мне не хочется есть, и всё.
Дождь перестал.
Вижу.
Это все не так просто. Такой день, как сегодня, и вдруг погода начинает разгуливаться… это бодрит и придает сил. Обычно такого не бывает. Такой серый, мрачный, упрямый день обычно не дарит погожего вечера.
Об этом пока и речи нет — просто дождь перестал.
Это лишь начало. Скоро мало-помалу начнет проступать светлое пятно, и это затянутое тучами небо начнет обретать прозрачность. И внезапно — раз! — луч света пробьет слой туч, и они всего за несколько минут разбегутся в стороны и растают. Вот увидишь, это великолепное зрелище.
Отлично. Я хотела бы выпить кофе.
Сейчас.
А может, бросим все это?
Да что ты говоришь! Ты хочешь снова отступить?
Я начинаю думать, что так будет лучше. Зря я решила приехать к тебе.
Какое ужасное утверждение.
Я ехала не к тебе… я ехала, чтобы рассказать тебе эту историю… или что бы это ни было.
