Тогда почему ты приехала?
Потому, что ты обращаешь внимание только тогда, когда тебе самому заблагорассудится, а я сейчас хочу, чтобы ты обратил внимание на меня и понял, о чем я хочу тебя попросить: чтобы ты воспользовался своей головой и своим опытом и помог мне увязать между собой вещи, которые не связываются, или, наоборот, помог понять, что увязывать их и не стоит. Мне нужен другой, сторонний взгляд на то, что мне предлагается. Больше ничего. Даже не совет. Просто взгляд со стороны. Разве так трудно это понять?
Мне все ясно.
Ну так давай. Давай пойдем пить наш кофе. А что, солнце сегодня не выйдет? Какой холод!
А, кстати, как ты переносишь свое вдовство?
Меня оставь в покое. Сейчас речь идет о том, чтобы выяснить, что же на самом деле тебя беспокоит.
Как странно. Мне хочется и не хочется говорить. С тех самых пор, как я приехала. Я ехала сюда с большим желанием поговорить, а сейчас никак не могу решить, да или нет.
Что «да или нет»?
Продолжать рассказывать или нет.
Я должен сделать вывод, что ты разочаровалась.
Ну, не совсем так. Скорее всего, дело в том, что ты не поощряешь меня. И потом, я думала о Саре — тебе ведь тоже пришлось пережить смерть. Ее смерть.
Ну, мне-то уж совершенно точно не хочется говорить о себе, так что выбрось это из головы. И о Саре тоже. Кроме того, тему смерти подняла ты, а мне кажется, что она не имеет отношения к твоей проблеме.
Тогда что — закрыли тему?
О моей жизни? Да, закрыли.
Ладно, согласна. Хотя подобные темы просто так не закрываются, но — дело твое.
Послушай, ты мне надоела. Хватит этих женских штучек.
Хорошо, хорошо. Не буду больше настаивать и буду пить кофе.
Еще довольно светло; давай воспользуемся этим.
Ты позволишь мне расплатиться?
Сейчас давай выйдем отсюда. У тебя еще будет случай угостить меня: в этих местах темнеет очень быстро, и, если ты не хочешь провести остаток вечера в четырех стенах, нужно поспешить, чтобы успеть пройтись по барам.
Как хочешь.
…И слава богу, что самая длинная ночь уже позади. Мы уже на пути к свету, хотя это пока и незаметно: он прибавляется буквально по капельке, но поскольку я располагаю временем, мне удается отслеживать эти едва уловимые изменения.
Тебя не интересует название растения, которое ты видишь ежедневно, однако ты замечаешь, как увеличивается световой день.
Это значит, что свет меня интересует. Ну, ладно, давай резюмируем: мы так и будем общаться в тот же духе?
Я тоже живу в погоне за светом. Посреди бури. А ты ждешь его, может, даже подстерегаешь, но спокойно: тебе некуда спешить, тебя ничто не подгоняет. Попробуй сказать мне, что нет никакой разницы. Ах, Фаусто, ты старик, пенсионер.
Может, ты перестанешь говорить обо мне?
Скажи, что ты сейчас делаешь в этой жизни? Что такое для тебя жизнь?
Что это — допрос?
Да, мне хочется тебя поспрашивать. Давай, отвечай. Что такое для тебя жизнь сейчас, чем она является для тебя?
Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, как я живу с тех пор, как вышел на пенсию?
Нет. Не уклоняйся от ответа. Я задала тебе вопрос. Что происходит, когда человек уединяется в таком вот глухом уголке мира? Что ты чувствуешь? Чего ждешь? Что у тебя впереди?
Люди…
Нет. Ты. Не люди. Ты.
Я не хочу ничего рассказывать. Я уже по другую сторону. Я думаю. Гуляю. Ем. Читаю.
Не опускайся до подобной чепухи. Я спрашиваю, как ты живешь.
Спокойно.
А что такое спокойствие? Не выводи меня из терпения. Что такое спокойствие в этом мире для человека, у которого работает голова?
Тебе непонятно? Просто наблюдаешь, как что-то происходит и проходит…
Зачем?
Как, черт побери, зачем? Это мудрость. Что-то вроде состояния вечного пребывания на земле. Ты хоть понимаешь, как прекрасно располагать временем для того, чтобы знать?
Чтобы знать что?
О господи, ты невыносима.
Отлично.
Я читаю. Это тебя устраивает? Сейчас я читаю Платона[10], а мир может идти ко всем чертям.
Если мир может идти ко всем чертям, не знаю, зачем тебе Платон.
Он доставляет мне удовольствие. Тебе же доставляет удовольствие «Ода к греческой вазе», не правда ли? Я напомню тебе: Галисия. Берег моря. Китс…
Ты просто шулер. Китс заставил меня задуматься о смысле мира.
